Любовь к музыке и служение ей Вера Горностаева пронесла через всю жизнь. Среди учеников Веры Васильевны Горностаевой более пятидесяти лауреатов международных конкурсов.

Имя Веры Васильевны Горностаевой знакомо всему музыкальному миру. Прекрасный музыкант, удивительный педагог, тонкий и интеллигентный человек, Горностаева особенно хорошо известна воспитанникам Московской Государственной Консерватории. Именно в стенах этого учебного заведения Вера Васильевна провела большую часть своей жизни. Среди выпускников фортепианного факультета немало ее музыкальных “детей” и “внуков”, людей, имеющих счастье учиться у Горностаевой, общаться с ней.

Вера Горностаева родилась в Москве, в интеллигентной семье. Ее отец был инженером-экономистом, мать – музыкальным педагогом, выпускницей консерватории. Стоит ли говорить о том, что первые фортепианные уроки юная Вера получила дома. Мать внимательно следила за музыкальным развитием девочки и вскоре отдала ее в Центральную музыкальную школу. Там Горностаева обучалась у Екатерины Клавдиевны Николаевой, которую потом всю жизнь вспоминала с теплом и благодарностью. А спустя десять лет Вера Горностаева попала в руки к самому Генриху Густавовичу Нейгаузу.

В годы обучения в аспирантуре Вера Горностаева начала свою преподавательскую деятельность. Она работала в одной из детских музыкальных школ Москвы, чуть позже – в институте имени Гнесиных. А через несколько лет после окончания консерватории Горностаева вновь вернулась в родные стены – уже в качестве педагога.

Связь Веры Васильевны с Московской консерваторией – глубокая, сильная, кровная. Ведь и ее мать в свое время училась в этих стенах. Там пианистка получила образование и воспитание, сформировалась как многогранная творческая личность. Этому месту она и решила посвятить всю свою жизнь. Всякий раз, когда ей предлагали перейти на работу в другие музыкальные учреждения (а предлагали многократно, причем лучшие мировые университеты), она удивлялась:

Менять консерваторию? Вы подумайте только, я хожу по коридорам и знаю, что здесь ходили Рахманинов, Чайковский, Скрябин. Да где, какая консерватория мне может это заменить?

Для многих было загадкой: почему такая блестящая пианистка не стала смолоду делать себе фортепианную карьеру, не ушла с головой в концертную деятельность, а решила посвятить себя преподаванию.

Музыкальный путь Веры Горностаевой не похож на жизненные сценарии большинства известных пианистов. Обычно музыканты заняты в первую очередь концертной деятельностью, и только небольшую часть своего времени они готовы посвятить педагогическим занятиям. Горностаева, напротив, поставила на первое место преподавательскую деятельность.

Педагогика

Вера Горностаева: Если говорить о преподавании – это надо очень любить. Но любое дело, которым ты занимаешься, надо очень любить, это ведь понятно, да? Иначе не надо им заниматься.

Вера Горностаева всегда была мудрой женщиной. Она знала: педагогика – это совсем не потеря времени для музыканта. Напротив: тот, кто преподает, получает от занятий такую же огромную пользу, как и тот, кто учится. Работа с одаренным и сильным учеником требует от педагога не только компетентности и собранности, но и мыслительной деятельности, творческого поиска, постоянного анализа, непрерывного движения вперед.

В одном из интервью Горностаева говорила, что именно педагогика сформировала в ней настоящего музыканта. Через несколько лет преподавательской деятельности Горностаева почувствовала, что теперь ей действительно есть, что сказать слушателю через музыку.

Она начала давать регулярные концерты, выезжать на гастроли, записывать пластинки.

Музыка в исполнении Горностаевой всегда преисполняется глубиной и значительностью. В игре Веры Васильевны нет подчеркнутой эмоциональности, нет любви к внешним эффектам, стремления блеснуть техникой. Ни в коем случае. Горностаева всегда спокойна и погружена в музыку.

Неординарная, с собственным творческим почерком, В.В. Горностаева и в жизни, и на сцене всегда вела людей к музыке, и только к ней одной.

Творческие особенности Веры Горностаевой

Профессионализм в искусстве - средство, благодаря которому человек раскрывает свой внутренний мир. И содержание этого внутреннего мира мы всегда ощущаем и в сборнике стихов, и в пьесе драматурга, и в сольном концерте пианиста. Слышны уровень культуры, вкус, эмоциональность, интеллект, характер.

Игра самой Горностаевой – прекрасное подтверждение этого высказывания. Действительно, в ее исполнительстве можно расслышать очень многое. Не только и не столько силу, яркость исполнения, фразировку, аккордику и мелкую технику, сколько тонкий ум исполнительницы, ее аристократичность, интеллигентность, утонченность… Лучшее в исполнительстве Горностаевой – это музыкальная выразительность.

В своей игре Горностаева полностью реализует свои исполнительские возможности. Рояль беспрекословно подчиняется каждому движению ее руки. Кому-то в игре Горностаевой может не хватить силового напора, энергичности, бури эмоций. Этого в ней действительно нет. Зато есть удивительно тонкие эмоциональные переживания, оттенки и полутона.

Более всего Горностаевой удается лирико-созерцательная музыка, широкая, задумчивая кантилена. Например, звучание второй части “Патетической сонаты” Бетховена в исполнении Горностаевой приближается к абсолютному идеалу. А вот бурная, насыщенная музыка, исполняемая на фортиссимо, впечатляет немного меньше.

Фортепианный язык Веры Горностаевой богат и метафоричен, в ее музыке слышна не одна лишь музыка – игра пианистки открывает слушателю множество образов, стоящих за звучанием, затрагивает образно-ассоциативные сферы, заставляет думать, чувствовать, переживать, смотреть на мир сквозь музыкальную призму.

Литературный талант

Вера Горностаева вела активную концертную деятельность, преподавала в консерватории, участвовала в телепередачах, писала литературные эссе…

Говорят, что талантливый человек талантлив во всем. Действительно, Вере Горностаевой досталась от природы не только склонность к музыке. Она с удовольствием пишет статьи об известных музыкальных исполнителях, с которыми ее сводила жизнь. Вышла в свет и книга “Два часа после концерта”, в которой Горностаева делится своим музыкальным и жизненным опытом.

Ее литературные заметки и очерки читаются очень легко, они написаны живым, тонким и изящным языком. Меткие характеристики, интересные наблюдения – все это делает статьи Веры Васильевны прекрасным чтением для всех, кто в какой-то степени интересуется музыкой.

Прекрасны статьи-зарисовки Горностаевой о Михаиле Плетневе, Юрии Башмете, Святославе Рихтере, эссе о Генрихе Густавовиче Нейгаузе, воспоминания об Александре Слободянике и других своих учениках.

О творческой молодежи

Часто Горностаева пишет о судьбах творческих молодых людей. Рассказывает о своих учениках, размышляет о том, что помогает, а что мешает молодым исполнителям стать большими музыкантами, мастерами своего дела.

За свою жизнь Вера Васильевна видела многое: что происходит за кулисами филармонии, в учебных заведениях, на концертных площадках. Ее довольно резкая статья “Любит ли музыку директор филармонии” совершенно точно отражает ее мнение на этот счет. Но и слишком быстрые и ранние достижения молодых людей настораживают Веру Васильевну. В одной из статей она назвала успех “очень сильно действующим средством”, и действительно, сколько творческих юношей и девушек в жизни не смогли удержать планку, которую сами себе поставили в 17 лет…

Вредит молодым музыкантам, по мнению Горностаевой, и банальное ремесленничество. Страшно, когда талантливый смолоду человек так и не становится артистической личностью, не развивается интеллектуально и духовно, и с возрастом утрачивает свою непосредственность, не получая взамен мудрости и глубокого опыта.

Спектр деятельности

Телепередача “Открытый рояль”, 1987 год

Вера Горностаева известна широкой публике не только по выступлениям на концертной сцене и статьям. Она много выступала на радио и телевидении, вела циклы музыкально-образовательных передач. Некоторые из них и сейчас можно найти в интернете.

Необыкновенно интересно слушать, как Горностаева рассказывает об известных композиторах и их произведениях, тут же иллюстрируя на рояле свою речь. Особой популярностью в свое время пользовались ее телепередачи “Открытый рояль” и “Представляем молодых”.

Помимо всего прочего, Вера Васильевна успевала посещать разнообразные семинары и конференции, посвященные музыкальной педагогике и фортепианному исполнительству. Она постоянно читала доклады и сообщения, давала отрытые уроки и мастер-классы, проводила консультации, всячески помогала молодым музыкантам на пути к совершенству.

Мне приходилось бывать на подобных семинарах и симпозиумах (их именуют по-разному) в Веймаре, Осло, Загребе, Дубровнике, Братиславе и других европейских городах. Но, откровенно говоря, больше всего по душе мне такие встречи с коллегами в нашей стране - в Свердловске, Тбилиси, Казани… И не только потому, что здесь к ним проявляется особенно большой интерес, о чем свидетельствуют и переполненные залы, и сама атмосфера, которая царит на подобных мероприятиях. Дело в том, что у нас, в наших консерваториях, сам уровень обсуждения профессиональных проблем, по-моему, выше, чем где бы то ни было. И это не может не радовать…
Я чувствую, что приношу тут больше пользы, чем в любой другой стране.

Горностаева постоянно говорила о том, что главное в педагогике – не навязывать ученику готовых решений. Создавая и разрабатывая концепцию исполнения для каждого ученика, Вера Васильевна всегда отталкивалась от природных возможностей своих студентов, от их творческой индивидуальности, душевной направленности. По ее мнению, для настоящего педагога нет другого пути, кроме этого. И практика показывает, что Горностаева была полностью права.

1 октября 2014, в Международный день музыки, пианистке, профессору и заведующей кафедрой специального фортепиано Московской консерватории, народной артистке РСФСР Вере Васильевне Горностаевой исполняется 85 лет.

В канун юбилея Надежда Афанасьева пообщалась с легендой российского исполнительского искусства.

Глухая ночь. Глушь Советского Союза, эвакуация, 1943 год. Звучат аккорды Второго концерта Рахманинова. Это радийная запись – играет сам автор, несколько часов назад скончавшийся за тысячи километров от Родины. Трансляция полузапрещенного автора – диковинка, его официально травят в прессе. На полу босая стоит в наушниках и рыдает девочка четырнадцати лет. Когда ее вскоре застукает проснувшаяся не вовремя воспитательница и накажет за нарушение режима, девочка поклянется исполнить Второй концерт по окончании Консерватории.

И все сбудется. Через 9 лет в стенах, рукоплескавших Сергею Васильевичу, прозвучит произведение всей его жизни. За роялем будет сидеть повзровслевшая девочка Вера Горностаева, в будущем – великая пианистка, профессор, заведующая кафедрой специального фортепиано Московской консерватории и Народная артистка РСФСР. 1 октября она отмечает юбилей – 85 лет.

Столетняя династия, держащаяся на любви к музыке и Рахманинову

– Он был родным, – начинает рассказ Вера Васильевна, расположившись в уютном кресле своей просторной квартиры в центре Москвы.

Ее мама поступила в лучший музыкальный вуз Российской империи за два года до эмиграции знаменитого композитора. Часто сталкиваясь с гениальным человеком в коридорах, она боготворила его. Не пропускала ни одного концерта, доставая билеты любыми путями.

– Одним зимним днем мама упала на улице, поскользнувшись. Встать помог мужчина – высокий, длинная шуба, шапка бобриком. Это был Сергей Васильевич. Потрясение! Не веря своим глазам, мама глядела на него, пока не поняла, что смущает музыканта. Произошел самый обычный диалог – больно ли вы ушиблись, нужна ли помощь, ходите осторожней.

Но сколько было сказано об этом маленьком, врезавшемся в память событии во вскоре образовавшейся семье Горностаевых! Папа Веры Васильевны, с рязанскими корнями, безумно любивший музыку, повстречал свою соседку – маму Веры Васильевны, талантливую армянскую пианистку, домашние занятия которой ему так нравилось слушать.

– Почти 100 лет назад мама переступила порог Московской консерватории, став ее студенткой. Следом за ней я, потом моя дочь, потом внук… В 2016 году исполнится 100 лет нашей династии в стенах Московской консерватории, – объясняет Вера Горностаева. – Мама была знаменитым детским педагогом, я связала жизнь с исполнительством и преподаванием, дочь Ксения Кнорре преподаватель фортепиано в Консерватории, у нее в классе много учеников. Но мой внук Лукас Генюшас сделал самую большую карьеру из всех нас.

“Жить, чтобы работать, а не работать, чтобы жить”

Несколько лет оттачивания мастерства у строгого Генриха Нейгауза, несколько лет настройки вкуса на выступлениях именитых виртуозов Софроницкого, Юдиной, Гринберг, Гилельса и Рихтера, на которых юная Вера Горностаева бегала вместе с друзьями… В 19 лет она уже лауреат конкурса в Праге. В 20 начинает гастролировать.

– Состязаний тогда было мало, мало и победителей, – говорит она. – Было легче пробиться. Я работала в советской империи. После победы была включена в системы, организовывавшие мне концерты по всем республикам СССР, десяткам городов России. Не пускали только за рубеж.

О том, почему пианистку объявили невыездной после ее визитов в Норвегию и Италию, Вера Васильевна может только догадываться.

– Во-первых, я несогласие с режимом не скрывала, – заявляет она. – Удивительно, почему не отправилась в концлагерь. Если был бы обыск в моей квартире – сразу арест. В ней же полно запрещенной литературы! Во-вторых, я посещала церковь. В-третьих, дочка моя вышла замуж за Гидона Кремера. Сегодня он знаменитость. Тогда – сначала невыездной, а потом – невъездной, когда принял немецкое гражданство. Боялись моей эмиграции? Но я не собиралась уезжать из страны. Мы с мужем Юрой Либхабером преданы России. Этого никто не понимал.

Даже после выезда за рубеж в 1990 году и более двух десятилетий работы на чужбине, Вера Васильевна предпочитает ей Россию.

– Критикую Родину, когда я здесь живу, имею право, все, что с ней случается, влияет на меня. Но ругать мою страну при мне? Не стоит, я раздражаюсь.

В 60 лет Вера Горностаева перестала играть на рояле.

– Достаточно, – пожимает плечами она.

За свою жизнь она снялась в 67 передачах по телевидению, воспитала и продолжает воспитывать плеяды талантливых артистов. В ее классе – 15 человек. Ежегодно выпускается один или двое.

– Сейчас я работаю на полную катушку ради любви к роялю и педагогике. Это захватывает. Без любви не обойдешься. Исполнитель, мечтающий только о материальных благах – не артист. Надо жить, чтобы работать, а не работать, чтобы жить. Я счастлива. А вы?

Пианистов много не бывает

– Один чиновник в области культуры при мне заявил, что у нас слишком много пианистов. Так думают те, кто не понимает смысл нашего призвания, – возмущается Вера Васильевна. – Пианисты – это педагоги музыкальных школ и училищ. Это концертмейстеры, необходимые в любом классе школы, училища и консерватории. Пианист – самая востребованная музыкальная профессия! Нас слишком много? Нет, мы находим себе применение.

Плох пианист, не мечтающий стать Рихтером

– Поступающие в консерваторию молодые люди мечтают о большой артистической карьере – как у Рихтера и Гилельса. Это невозможно, – вздыхает Вера Васильевна, – такие таланты рождаются редко.

Шанс на разворот в судьбе исполнителя – победа на одном из четырех престижнейших конкурсов в фортепианном мире.

– Это так называемое каре – имени Шопена в Варшаве, имени Чайковского в Москве, имени королевы Елизаветы в Брюсселе, имени Вана Клиберна в Техасе, – загибает пальцы педагог.

Те, кто не смог выбиться в лидеры, приспосабливаются к жизни в другой профессии.

“Настоящий музыкант не умеет жить без своего инструмента”

– Пианист должен так любить свою профессию, чтобы она была необходимостью. Он должен быть трудоголиком. Настоящий музыкант не умеет жить без занятий на своем инструменте, – взгляд Веры Горностаевой невольно устремляется к угольному роялю, который следит за ней из центра комнаты.

– Профессионалами становятся те, кто прикладывает огромные силы и энергию, как говорил мой учитель – человекочасы за инструментом.

Неотъемлемая часть артиста – мощный характер, считает Вера Васильевна.

– Не обойтись и без таланта учиться – настоящей восприимчивости, понимания.

Карьера музыканта зависит и от целеустремленности, умения пристраиваться, заводить связи.

– Эти качества я не очень уважаю, – хмурит брови профессор.

Московская консерватория живет

– Это по-прежнему лучший музыкальный вуз страны, – уверена Вера Васильевна.

Сравнения с зарубежными заведениями ей только в плюс.

– Как-то в Нью-Йорке я зашла в здание Джулльярдской школы. Архитектурное ничто, Черемушки! Московская консерватория – это чудо. Божественный овал Большого зала, овальная сцена, амфитеатр, овальные портреты, овальный двор, даже ограда вокруг Петра Ильича – овальная. Красота! 4 концертных зала, один другого лучше. Когда я маленькой шла мимо Консерватории в ЦМШ на меня из окон падали аккорды Первого концерта Рахманинова. Я невольно замедляла шаг, прислушивалась. Загоралась желанием попасть туда…

Время бежит, сменяются режимы, умирают и рождаются люди. А настоящая музыка и настоящие музыканты вечны. Поздравляем Веру Васильевну Горностаеву с юбилеем.

Александр Палей, Ирина Чуковская, Александр Слободняк, Иво Погорелич, Лукас Генюшас… у этих и многих иных замечательных пианистов была одна наставница – Вера Васильевна Горностаева.

Творческая судьба Веры Васильевны необычна. Родилась она в столичной интеллигентной семье, рано проявила музыкальные способности. Ее первой учительницей стала мать – педагог-пианист, выпускница консерватории. Внимательно следя за музыкальным становлением дочери, она разглядела неординарную одаренность девочки, и в семилетнем возрасте Вера начала обучаться в Центральной музыкальной школе при Московской консерватории в классе Екатерины Клавдиевны Николаевой. После окончания школы она стала студенткой Московской консерватории, где ее наставником был Генрих Нейгауз. Знаменитый пианист ценил талант ученицы, называя ее «неповторимым сокровищем». В 1950 г. Вера одерживает победу на международном исполнительском конкурсе в Праге… Казалось бы, далее должна последовать блестящая карьера концертирующего пианиста-виртуоза. Но Вера Горностаева принимает иное решение.

Еще в годы обучения в аспирантуре Горностаева начинает преподавать. В первый год она работала в музыкальной школе, которая располагалась в Свердловском районе столицы. В последующие пять лет Горностаева преподавала в Институте им. Гнесиных, после чего пришла в Московскую консерваторию. В этом учебном заведении она преподавала всю жизнь. Даже когда Вера Васильевна стала прославленным педагогом и могла бы работать в любом из лучших музыкальных учебных заведений мира, она не желала расставаться с Московской консерваторией.

С самого начала своей педагогической деятельности, длившейся более шести десятков лет, Горностаева зарекомендовала себя как мудрая наставница, способная разглядеть перспективу развития любого ученика. Каждое произведение, которое осваивал тот или иной студент, интерпретировалось творчески. Не все ее ученики стали лауреатами международных конкурсов (все-таки педагог – даже такой талантливый, как Горностаева – не может компенсировать того, что не дала природа) – но они становились прекрасными педагогами, исследователями, исполнителями. Что же касается конкурсных побед учеников, для Горностаевой они никогда не были самоцелью – более того, Вера Васильевна была убеждена, что они не всегда идут на пользу. Например, когда ее ученица – семнадцатилетняя Этери Анджапаридзе – удостоилась четвертой премии на Международном конкурсе им. П.И.Чайковского, Вера Васильевна сочла такой результат непомерно высоким: «Успех должен приходить в свое время , – говорила она. – Ведь это очень сильно действующее средство ».

Главное, от чего предостерегала она молодых музыкантов – это опасность «замкнуться» в пределах ремесла, сосредоточившись на достижении близлежащих целей. Самой Вере Васильевне это не грозило – она всегда проявляла себя как активная, разносторонне одаренная личность с широким кругом интересов, и преподавательская деятельность – лишь часть ее творческой жизни, хотя и очень важная.

Среди музыкантов бытует мнение, что человек, сразу после окончания вуза посвятивший себя преподаванию, обречен «умереть» как концертирующий музыкант – ведь для сохранения исполнительской формы необходимы занятия, на которые у человека, полностью «ушедшего» в преподавание, не остается ни времени, ни сил (по этой причине музыканты либо совмещают педагогическую деятельность с исполнительской, либо начинают преподавать уже после того, как оставят сцену). Судьба Веры Горностаевой – блестящее опровержение этого стереотипа. Она никогда не противопоставляла преподавание и исполнительство – напротив, она считала, что работа с учениками (особенно с одаренными) многое дает музыканту. Через несколько лет преподавания она почувствовала, что ей есть что сказать публике, и со второй половины 1960-х гг. она начинает активную концертную деятельность.

Горностаева-пианистка покоряла публику не демонстрацией виртуозности и даже не страстью, а интеллектуальностью своего исполнения, глубиной и утонченностью каждой интерпретации. Большое внимание публики привлекали ее монографические концерты, посвященные творчеству и , сборные программы, в которые включались произведения , и других композиторов.

Деятельность Веры Горностаевой не ограничивалась преподаванием и исполнительством. Она обладала литературным талантом. В газетах и журнала публиковались ее эссе о музыкантах-современниках, а также статьи на актуальные темы: «Человек окончил консерваторию», «Любит ли музыку директор филармонии?», «Размышления у концертного зала». Проявила себя Вера Васильевна и как телеведущая – она вела музыкальные передачи «Представляем молодых» и «Открытый рояль».

Педагогический талант Горностаевой был оценен за рубежом. Ее мастер-классы проводились в различных государствах, а в Японии их даже транслировали по телевидению.

Преподавательскую деятельность Вера Горностаева продолжала до самой смерти в 2015 г.

Все права защищены. Копирование запрещено

Вера Васильевна Горностаева пришла к исполнительской деятельности, по ее собственному выражению «через педагогику» - путь не совсем обычный. Чаще происходит наоборот: добиваются известности на концертной эстраде и в качестве следующего шага начинают преподавать. Примеры тому - биографии Оборина, Гилельса, Флиера, Зака и других известных музыкантов. В противоположном направлении идут значительно реже, случай с Горностаевой - одно из тех исключений, коими подтверждаются правило.

Ее мать была учительницей музыки, всецело посвятившей себя работе с детьми; «педагог-педиатр», со свойственной ей юмористической интонацией, говорит о профессии матери Горностаева. «Первые уроки фортепианной игры я получила дома,- рассказывает пианистка,- потом занималась в московской Центральной музыкальной школе у блестящего преподавателя и обаятельнейшего человека Екатерины Клавдиевны Николаевой. В консерватории моим учителем был Генрих Густавович Нейгауз».

В 1950 году Горностаева выступила на международно конкурсе музыкантов-исполнителей в Праге и завоевала звание лауреата. Но пришла после этого не на подмостки концерт ной сцены, как естественным было бы ожидать, а в Музыкально-педагогический институт имени Гнесиных. Спустя несколько лет, с 1959 года, она стала работать в Московской консерватории; преподает там и по сегодняшний день.

«Обычно считают, что педагогика создает серьезные помехи для концертно-исполнительской деятельности,- говорит Горностаева.- Конечно, занятия в классе сопряжены с большими потерями времени. Но - не будем забывать! - и с очень большой пользой для того, кто преподает. Особенно когда посчастливится работать с сильным, талантливым учеником. Надо ведь быть на высоте своего положения, не так ли? - а это значит, надо непрестанно мыслить, искать, вникать, анализировать. И не просто искать - доискиваться ; в конце концов, не поиск сам по себе важен в нашей профессии, важны находки. Убеждена, что именно педагогика, в которую я волею обстоятельств погрузилась на многие годы, сформировала во мне музыканта, сделала тем, кто я есть... Пришло время, когда я поняла, что не могу не играть: очень трудно молчать, если есть что сказать. Примерно с начала семидесятых годов я стала регулярно выступать. Дальше - больше; теперь много разъезжаю, гастролирую в различных городах, записываюсь на пластинки».

Каждый концертант (кроме ординарного, разумеется) примечателен на свой лад. Горностаева вызывает интрес, прежде всего, как личность - самобытная, характерная, с живым и интересным творческим лицом. Не пианизм ее сам по себе привлекает внимание; не внешние аксессуары исполнительства. Возможно, некоторые из сегодняшних (или вчерашних) учеников Горностаевой смогут произвести на сцене более выигрышное впечатление, чем их педагог. В этом вся суть - они, с их уверенной, крепкой, молодцеватой виртуозностью, произведут впечатление более выигрышное ; она - более глубокое и значительное.

Как-то, выступая в печати, Горностаева сказала: «Профессионализм в искусстве - средство, благодаря которому человек раскрывает свой внутренний мир. И содержание этого внутреннего мира мы всегда ощущаем и в сборнике стихов, и в пьесе драматурга, и в сольном концерте пианиста. Слышны уровень культуры, вкус, эмоциональность, интеллект, характер» (Имени Чайковского: Сборник статей и документов о Третьем между народном конкурсе музыкантов-исполнителей имени П. И. Чайковского.- М 1970. С. 209.) . Здесь все верно, каждое слово. Слышны в концерта не только рулады или фиоритуры, фразировка или педализация - так полагает лишь малоискушенная часть публики& Слышно и другое...

У Горностаевой-пианистки, например, нетрудно «расслышать» ее ум. Он везде, на всем его отблеск. Ему, бесспорно обязана она лучшим в своем исполнительстве. Тем, прежде всего, что великолепно чувствует законы музыкальной выразительности: досконально знает рояль, знает, чег о можно добиться на нем и как это сделать. А как умело использует она свои пианистические данные! Мало ли у нее коллег лишь частично, в той или иной мере реализующих то, что отпущен им природой? Горностаева полностью раскрывает свои исполнительские возможности - примета и сильных характеров, и (главное!) умов незаурядных. Особенно ощущается эта незаурядность мышления, его высокий профессиональный класс в лучших номерах репертуара пианистки - мазурках и вальсах, балладах и сонатах Шопена, рапсодиях (соч. 79) и интермеццо (соч. 117 и 119) Брамса, «Сарказмах» и цикле «Ромео и Джульетта» Прокофьева, Прелюдиях Шостаковича.

Есть концертанты, захватывающие публику силой своего чувства, обжигающие страстной увлеченностью, аффектацией исполнительской речи. У Горностаевой по-иному. В ее сценических переживаниях основное не количественный фактор (как сильно, ярко...), а качественный - тот, что находит отражение в эпитетах «утонченно», «изысканно», «аристократично» и т. д. Вспоминаются, например, ее бетховенские программы - «Патетическая», «Аппассионата», «Лунная», Седьмая или Тридцать вторая сонаты. Ни мощной динамики в исполнении артисткой этой музыки, ни энергичного, силового напора, ни вихревых страстей. Зато тонкие, рафинированные оттенки эмоций, высокая культура переживания - особенно в медленных частях, в эпизодах лирико-созерцательного характера.

Правда, нехватка «количественного» в игре Горностаевой порой все же дает о себе знать. Ей нелегко на вершинах кульминаций, в музыке, требующей плотного, насыщенного фортиссимо; чисто физические возможности артистки ограничены и в какие-то моменты - это заметно! - ей приходится перенапрягать свой пианистический голос. В той же «Патетической» Бетховена ей обычно более всего удается вторая часть, спокойное Adagio. В «Картинках с выставки» Мусоргского у Горностаевой очень хорош меланхолический «Старый замок» и несколько меньше впечатляют «Богатырские ворота».

И все же, если иметь в виду главное в искусстве пианистки, речь надо вести о другом. М. Горький, беседуя с Б. Асафьевым, заметил однажды; настоящие музыканты тем-то и отличаются, что умеют слышать не одну лишь музыку . (Вспомним Бруно Вальтера: «Только музыкант - всего-навсего полумузыкант».) Горностаевой, говоря горьковскими словами, дано слышать в искусстве музыки не одну лишь музыку; этим она и завоевала право на концертную эстраду. Она слышит «дальше», «шире», «глубже», как это свойственно обычно людям с разносторонним духовным кругозором, богатыми интеллектуальными запросами, развитой образно-ассоциативной сферой - короче, тем, кто сквозь призму музыки умеет воспринимать мир...

При таком характере, как у Горностаевой, при ее активной реакции на все окружающее вряд ли возможным было бы вести односторонний и замкнутый образ жизни. Есть люди, которым от природы «противопоказано» заниматься чем-то одним; им надо чередовать творческие увлечения, менять формы деятельности; контрасты такого рода нимало не смущают их, скорее радуют. Всю свою жизнь Горностаева занималась различными видами труда.

Она хорошо, вполне профессионально пишет. Для большинства ее коллег это занятие не из простых; Горностаева с давних пор испытывала к нему влечение и склонность. Человек литературно одаренный, превосходно чувствующий тонкости языка, она умеет облекать свои мысли в живую, изящную, нестандартную форму. Она неоднократно печаталась в центральной прессе, многие ее статьи получили широкую известность -«Святослав Рихтер», «Размышления у концертного зала», «Человек окончил консерваторию», «Станешь ли ты артистом?» и другие.

В своих публичных высказываниях, статьях и беседа Горностаева касается самой различной проблематики. И всё же есть темы, волнующие ее более всех остальных. Это, прежде всего, сценические судьбы творческой молодежи. Что мешает ярким, одаренным ученикам, которых так много в наших учебных заведениях, что, иной раз, не дает им вырасти в больших мастеров? В какой-то мере - тернии концертного обихода, некоторые теневые моменты в организации филармонической жизни. Горностаева, которая много поездила и понаблюдала, знает о них и со всей прямотой (она умеет быть прямой, если нужно, и резкой) высказалась на этот счет в статье «Любит ли музыку директор филармонии?». Она, далее, против слишком ранних и быстрых успехов на концертной сцене - в них немало потенциальных опасностей, скрытых угроз. Когда Этери Анджапаридзе, одна из ее учениц, получила в семнадцать лет IV премию на конкурсе Чайковского, Горностаева не посчитала лишним во всеуслышание заявить (в интересах самой же Анджапаридзе), что это «непомерно высокая» для ее возраста награда. «Успех,- написала она однажды,- тоже должен приходить в свое время. Это ведь очень сильно действующее средство...» (Горностаева В. Станешь ли ты артистом? // Сов. культура. 1969 29 пар.) .

Но опаснее всего, вновь и вновь повторяет Вера Васильевна, когда перестают интересоваться чем-либо, кроме ремесла, преследуя лишь близлежащие, подчас утилитарные цели. Тогда, по ее словам, молодые музыканты, «даже имея безусловный исполнительский талант, никак не перерастают в яркую артистическую личность, так и оставаясь до конца своих дней ограниченными профессионалами, уже утратившими с годами свежесть и непосредственность юности, но не получившими взамен нее столь необходимого артисту умения самостоятельно мыслить, так сказать, духовного опыта» (Там же.) .

Сравнительно недавно на страницах газеты «Советская культура» появились сделанные ею литературно-критические зарисовки Михаила Плетнева и Юрия Башмета - музыкантов, к которым Горностаева относится с большим уважением. К 100-летию со дня рождения Г. Г. Нейгауза вышло в свет ее эссе «Мастер Генрих», имевшее широкий резонанс в музыкальных кругах. Еще больший резонанс - и еще большие споры - вызвала статья «Кому принадлежит искусство», в которой Горностаева касается некоторых трагических сторон нашего музыкального прошлого («Советская культура», 12 мая 1988 года).

С Горностаевой знакомы, впрочем, не только читатели; знают ее и радиослушатели, и телезрители. Прежде всего, благодаря циклам музыкально-образовательных передач, в которых она берет на себя непростую миссию рассказать о выдающихся композиторах прошлого (Шопене, Шумане, Рахманинове, Мусоргском)-либо о произведениях, написанных ими; одновременно она иллюстрирует свою речь на рояле. Большой интерес вызвали в свое время телепередачи Горностаевой «Представляем молодых», давшие ей возможность познакомить широкую публику с некоторыми дебютантами сегодняшней концертной сцены. В сезоне 1987/88 года основным для нее стал телесериал «Открытый рояль».

Наконец, Горностаева непременный участник различных семинаров и конференций по вопросам музыкального исполнительства и педагогики. Она выступает с докладами, сообщениями, открытыми уроками. Если представляется возможность - показывает студентов своего класса. Ну и, конечно, отвечает на многочисленные вопросы, консультирует, дает советы. «Мне приходилось бывать на подобных семинарах и симпозиумах (их именуют по-разному) в Веймаре, Осло, Загребе, Дубровниках, Братиславе и других европейских городах. Но, откровенно говоря, больше всего по душе мне такие встречи с коллегами в нашей стране - в Свердловске, Тбилиси, Казани... И не только потому, что здесь к ним проявляется особенно большой интерес, о чем свидетельствуют и переполненные залы, и сама атмосфера, которая царит на подобных мероприятиях. Дело в том, что у нас, в наших консерваториях, сам уровень обсуждения профессиональных проблем, по-моему, выше, чем где бы то ни было. И это не может не радовать...

Я чувствую, что приношу тут больше пользы, чем в любой другой стране. Да и языкового барьера не возникает».

Делясь опытом собственной педагогической работы, Горностаева не устает подчеркивать, что главное - не навязывать ученику интерпретаторских решений извне , в директивном порядке. И не требовать, чтобы он играл разучиваемое произведение так, как играл бы его педагог. «Самое важное это выстроить исполнительскую концепцию применительно к индивидуальности ученика, то есть в соответствии с его природными особенностями, склонностями, возможностями. Для настоящего педагога, собственно, иного пути и не существует».

За те долгие годы, что посвятила педагогике Горностаева, через ее руки прошли десятки учеников. Не всем из них доводилось побеждать на исполнительских конкурсах, как А. Слободянику или Э. Анджапаридзе, Д. Иоффе или П. Егорову, М. Ермолаеву или А. Палею. Но все без исключения, общаясь с ней во время занятий в классе, соприкоснулись с миром высокой духовной и профессиональной культуры. А это самое ценное, что может получить в искусстве ученик от учителя.

Из концертных программ, сыгранных Горностаевой в последние годы, некоторые привлекли особое внимание. Например, три сонаты Шопена (сезон 1985/86 года). Или - фортепианные миниатюры Шуберта (сезон 1987/88 года), в числе которых были редко исполняемые Музыкальные моменты, соч. 94. С интересом встретила публика клавирабенд, посвященный Моцарту,- Фантазия и Соната до минор, а также Соната ре мажор для двух фортепиано, сыгранная Верой Васильевной вместе с ее дочерью, К. Кнорре (сезон 1987/88 года).

Ряд сочинений Горностаева восстановила в своем репертуаре после долгого перерыва - в чем-то переосмыслила их, заиграла по-иному. Можно сослаться в это связи хотя бы на Прелюдии Шостаковича.

Все более притягивает ее к себе П. И. Чайковский. Его «Детский альбом» она не раз играла во второй половине восьмидесятых годов как в телепередачах, так и на концертах

«Любовь к этому композитору, наверное, у меня в крови. Сегодня я чувствую, что не могу не играть его музыку - как, бывает, человек не может не сказать чего-то, если есть - что... Некоторые пьесы Чайковского трогают меня чуть ли не до слез - тот же «Сентиментальный вальс», в который я влюблена с детских лет. Только с великой музыкой так бывает: знаешь ее всю жизнь - и всю жизнь восторгаешься ею...»

Вспоминая выступления Горностаевой последних лет, нельзя не назвать и еще одного, быть может, особенно важного и ответственного. Оно состоялось в Малом зале Московской консерватории в апреле 1988 года в рамках фестиваля, посвященного 100-летию со дня рождения Г. Г. Нейгауза. Горностаева в этот вечер играла Шопена. И играла удивительно хорошо...

«Чем дольше я концертирую, тем больше убеждаюсь в важности двух вещей,- говорит Горностаева.- Во-первых, по какому принципу составляет артист свои программы, и есть ли у него вообще принципы такого рода. Во-вторых, учитывает ли он специфику своего исполнительского амплуа. Знает ли, в чем силен, а в чем - нет, где его область в фортепианном репертуар, а где - не его .

Что касается составления программ, то для меня сегодня самое важное - это найти в них определенный смысловой стержень. Здесь имеет значение не только отбор тех или иных авторов или конкретных сочинений. Важно само сочетание их, та последовательность, в которой они исполняются на концерте; иными словами - последовательность-чередований музыкальных образов, душевных состояний, психологических нюансов... Даже общий тональный план произведений, звучащих друг за другом в течение вечера, и тот имеет значение.

Теперь о том, что я обозначила термином исполнительское амплуа. Термин, разумеется, условный, приблизительный, и все же... У каждого концертирующего музыканта должен быть, по-моему, некий спасительный инстинкт, который подсказывал бы - что ему объективно ближе, а что нет. В чем он сможет наилучшим образом проявить себя, а чего ему лучше бы сторониться. У любого из нас есть от природы определенный «диапазон исполнительского голоса» и не считаться с этим по меньшей мере неразумно.

Конечно, сыграть всегда хочется очень многое - и то, и другое, и третье... Желание совершенно естественное для каждого настоящего музыканта. Что ж, учить можно все. Только вот выносить на эстраду надо далеко не все. Я, например, играю дома самые различные сочинения - и те, что мне хочется поиграть самой, и те, что приносят на уроки мои студенты. Однако в программы своих публичных выступлений я ставлю лишь какую-то часть выученного мною».

Концерты Горностаевой начинаются обычно с ее словесного комментария к исполняемым произведениям. Практикуется Верой Васильевной это давно. Но в последние годы слово, обращенное к слушателям, приобрело для нее, пожалуй, особое значение. Кстати, сама она считает, что на нее повлиял тут в чем-то Геннадий Николаевич Рождественский; его пример лишний раз утвердил ее в сознании важности и нужности этого дела.

Впрочем, беседы Горностаевой с публикой имеют мало общего с тем, что делается в этом плане другими. Для нее важна не сама по себе информация об исполняемых произведениях, не фактология, не историко-музыковедческая справка. Главное - это создать определенное настроение в зале, ввести слушателей в образно-поэтическую атмосферу музыки -«расположить» к ее восприятию, как говорит Вера Васильевна. Отсюда ее особая манера обращения к аудитории - доверительная, непринужденно-естественная, лишенная итени менторства, лекторского пафоса. В зале могут находиться сотни людей; у каждого из них будет ошущение, что Горностаева обращается именно к нему, а не к некоему абстрактному «третьему лицу». Она часто читает стихи, беседуя с публикой. И не потому лишь, что сама любит их, а по той простой причине, что они помогают ей ближе всего подвести слушателей к музыке.

Разумеется, Горностаева никогда, ни при каких обстоятельствах, не читает по бумажке. Ее словесные комментарии к исполяемым программам - всегда импровизация. Но импровизация человека, который совершенно ясно и четко знает, что хочет сказать.

Есть особая трудность в том жанре публичного выступления, который избрала для себя Горностаева. Трудность переходов от словесного обращения к аудитории - к игре и обратно. «Раньше это было для меня серьезной проблемой,- рассказывает Вера Васильевна.- Потом немного привыкла. Но все равно, тот, кто думает, что говорить и играть, чередуя одно с другим, это легко - очень заблуждается».

Возникает естественный возрос: каким образом Горностаева все успевает? И, главное, как все у нее получается ? Она деятельный, организованный, динамичный человек - это первое. Второе, не менее существенное - она отличный специалист, музыкант богатой эрудиции, многое повидавший, познавший, перечитавший, передумавший, и, наконец, самое важное - она талантлива. Не в чем-то одном, локальном, ограниченном рамками «от» и «до»; талантлива вообще - широко, универсально, всесторонне. Не отдать ей должного в этом отношении просто нельзя…

Открыв девятый номер журнала "Музыкальная жизнь" за 1986 год, вы можете прочесть там рецензию на не совсем обычный шопеновский вечер Веры Горностаевой в Большом зале Московской консерватории: "Одна из наметившихся за последние пять-десять лет тенденций в концертном жанре все настойчивее говорит о том, что время "чистого" исполнительства уходит и что требуются доказательства правомочности того или иного факта исполнения. Ведь сколько - не произведений даже,- целых "творчеств" ждут очищения уже не от пыли веков, а от частого употребления! Биография сочинения, биография стиля становится необходимым условием исполнения. И здесь В. Горностаева, выбрав форму концерта, апробированную ею самой в телевизионных беседах о музыке, оказывается нетрадиционной. Быть может, слово солирующего пианиста впервые звучало в этом зале... И надо сказать, что этот необычный синтетический жанр оказался на редкость органичным. Как, впрочем, и программа, включающая все три сонаты Шопена. Особенно чутким к музыке и верным по тону был вступительный "монолог" пианистки. Именно благодаря слову, бывшему вначале, слушатель включился в атмосферу шопеновского искусства еще до прикосновения исполнителя к инструменту. Следующие комментарии пианистки - она обращалась к залу трижды - заставили вспомнить открытые уроки профессора Горностаевой в консерваторском классе. Ведь знающие знают, насколько богаты эти уроки художественными ассоциациями!"

По-разному складываются артистические судьбы. У большинства известных пианистов концертная карьера предшествует педагогической или, по крайней мере, они развиваются параллельно. А вот у Горностаевой почти наоборот. В 1952 году она окончила Московскую консерваторию по классу Г. Г. Нейгауза и до 1955 года здесь же училась в аспирантуре. И уж так получилось, что ее преподавательская работа началась сразу же после аспирантуры: сперва в Институте имени Гнесиных (1955-1959), а затем в Московской консерватории. Но это еще не исключение. Важно другое: Горностаева чрезвычайно быстро зарекомендовала себя как первоклассный воспитатель пианистической молодежи. В 1963 году она получает звание доцента, в 1971 - профессора. Список ее учеников-лауреатов открывает А. Слободяник; потом к нему присоединились С. Кручин, Е. Татулян, П. Егоров, Д. Иоффе, Э. Анджапаридзе, М. Ермолаев.

Как видно, педагогика в определенной степени отвлекала Горностаеву от концертной эстрады. Она начала активно выступать (во всяком случае в Москве) лишь со второй половины 60-х годов. Ее содержательные клавирабенды, будь то монографические шопеновские, брамсовские концерты или сборные программы из произведений Шумана (к нему пианистка обращается особенно часто), Бетховена, Шуберта, Мусоргского, Скрябина, Прокофьева, Шостаковича, как правило, привлекают внимание музыкальной общественности. Вот как оценивает искусство артистки Г. Цыпин: "У Горностаевой-пианистки... нетрудно „расслышать" ее ум. Он - везде, на всем - его отблеск. Ему, бесспорно, обязана она лучшим в своем исполнительстве. Тем, прежде всего, что исходит, интерпретируя музыку, из главного - образно-поэтической концепции произведения, из того, что скрыто за нотным текстом.

Она великолепно чувствует законы музыкально-исполнительской выразительности - досконально изучив рояль, знает, чего можно добиться на нем и как это сделать. Присмотреться хотя бы, как умело использует она свои данные. Мало ли у нее коллег, лишь частично, в той или иной мере, реализующих отпущенное им природой! Горностаева раскрывает свои исполнительские возможности едва ли не на все сто процентов - примета и сильных характеров, и (главное!) умов незаурядных. Особенно ощущается эта незаурядность мышления, его высокий профессиональный класс в лучших номерах репертуара пианистки - мазурках и вальсах, балладах и сонатах Шопена, рапсодиях (соч. 79) и интермеццо (соч. 117 и 119) Брамса, „Сарказмах" и цикле „Ромео и Джульетта" Прокофьева, Прелюдиях Шостаковича..."

Итак, к настоящему времени Горностаева успешно совмещает педагогическую деятельность с концертированием. Однако она находит время и для литературных выступлений на страницах журналов и газет, часто появляется на телевизионных экранах. Словом, можно согласиться с мнением И. Зетеля; "Творческий облик Горностаевой отмечен цельностью, в нем нелегко разграничить исполнительство, педагогику, публицистику. За всем этим ощутима гражданская позиция музыканта".

Цит. по книге: Григорьев Л., Платек Я. "Современные пианисты". Москва, "Советский композитор", 1990 г.

Источник;http://www.allpianists.ru/gornostaeva.html