Гермес, или Меркурий, — древнегреческий бог торговли, богатства, удачи, плодородия, животноводства, сна, языков, воров и путешествий. Он был одним из самых умных и озорных богов-олимпийцев, а также выполнял функцию их глашатая и посланника.

Древние греки считали, что Гермес был сыном и Майи (дочери титана Атласа). В мифологии Гермес был также отцом пасторальных богов Пана (наполовину человека, наполовину — козла) и Евдора, одного из лидеров мирмидонов. Мать Пана, Дрипа, была обескуражена внешним видом сына.

Гермес отличался своим безбашенным характером и склонностью к поиску всяческих развлечений. Будучи еще ребенком, он украл священное стадо своего сводного брата Аполлона, замел все следы, чтобы тот не догадался. Именно поэтому Гермес стал ассоциироваться с ворами. Похищенное стадо бог вернул Аполлону только после того, как тот вынужден был отдать ему лиру.

В качестве посланника и вестника богов фигура Гермеса довольно часто встречается в мифах. Одна из самых знаменитых историй — это убийство богом многоглазых (стоглазых) монстров Аргос по приказу Зевса во имя освобождения Ио.

Гермес в искусстве

Гермес изображается с керикеионом (означающим его роль глашатая), носящим крылатые сандалии (символизирующими его роль как посланника), в длинной тунике, иногда также с крылатой шапкой и лирой.

Самым знаменитым изображением в искусстве Гермеса является великолепная статуя Праксителя (приблизительно 330 г. до н. э.), которая некогда стояла в храме Геры в Олимпии, а теперь находится в археологическом музее.

Орфический гимн к Гермесу

Зевса посланник, о, красноречивый Гермес!
Силы исполненный, и добродушный, и меткий,
Вестник, пророк, проводник быстроногий, приветный,
Верный защитник людей, окрыленный гонец.

Лучший советчик и хитрого замысла друг,
Снов толкователь, и правящий судьбами мира,
К людям на помощь спешишь, выходя из эфира,
Трепет рождаешь словами, восторг и испуг.

Речью владея прекрасно и словом богов,
Держишь в руках кадуцей, о, Гермес несравненный!
Дай отдохнуть от забот ежедневных, бессменных,
Память и радость мои пробуди ото снов.

Платон об этимологии имени Гермес:

Гермоген. Так я и сделаю, да вот только одно еще спрошу у тебя - о Гермесе, поскольку Кратил сказал, что не Гермоген мне имя. Давай попытаемся рассмотреть имя Гермеса - что, собственно, оно означает,- дабы узнать, есть ли смысл в словах Кратила.

Сократ. Да ведь это имя, видимо, имеет отношение к слову: он толкователь воли богов - герменевт и вестник, он и вороват, и ловок в речах, он же покровитель рынка, а все эти занятия связаны с властью слона. Мы уже говорили, что "эйрейн" означает "пользоваться словом", а Гомер часто употребляет слово "эмэсато", что значит "измыслил". Так вот из этих двух слов законодатель и составил имя бога, который измыслил речь и слово ведь "эйрейн" - то же самое, что и "лЁгейн", как бы говоря: "Люди добрые! Тот, кто измыслил речь, по праву может называться у нас Говоремыслом ". Теперь же для красоты, я думаю, мы произносим это имя как "Гермес"

Гермес (др.-греч. ;ermeas, микен. e-ma-a2), который был известен в Древнем Риме как Меркурий (от лат. Mercurius) - бог торговли, прибыли, разумности, ловкости, плутовства, обмана, воровства и красноречия, дающий богатство и доход в торговле, бог атлетов. Покровитель глашатаев, послов, пастухов и путников; покровитель магии и астрологии. Посланник богов и проводник душ умерших (отсюда прозвище Психопомп - проводник душ) в подземное царство Аида. Изобрёл меры, числа, азбуку и обучил людей.

Цицерон: "Из Меркуриев один родился от отца Неба и матери Дня, у него, по преданиям, позорно похотливая природа, так как он возбудился при виде Прозерпины.
Еще один, сын Валента и Корониды, живет под землей, он зовется еще Трофонием.
Третий - сын Юпитера третьего и Майи; от него и Пенелопы, говорят, родился Пан. Четвертый имел своим отцом Нила, египтяне считают недозволенным называть его по имени. Пятый, которому поклоняются фенеты, как говорят, убил Аргуса, по этой причине бежал в Египет и сообщил египтянам законы и письменность.
Египтяне этого называют Тотом, и так же называется у них первый месяц в году".
"О Природе Богов". ч.3

Фигура Гермеса1, лукавого и хитрого плута в кругу олимпийских богов, особенно неоднозначна; в то же время как раз его имя2 относительно легко поддается истолкованию, подводя тем самым к первооснове; herma имело значение "нагромождение камней", искусственно сооруженный знак как первичная форма разметки территории. Всякий, кто проходил мимо, должен был положить в кучу еще один камень3, таким образом давая знать о своем присутствии. Это позволяло обозначать участки, определяя их границы. Другой формой установления границ участков, сложившейся еще в животном мире, было произведение впечатления демонстрацией фаллоса4, который впоследствии заменяется соответствующими символами - поставленными вертикально камнями или столбами. Итак, нагромождения камней и "апотропический" фаллос с древних времен были вместе. Сила, с которой имел дело человек, сталкиваясь с подобным нагромождением камней, персонифицировалась, получая имя Herma-as или Herma-on, в микенском написании - е-ша-а5, дорийское Herman, ионийско-ат-тическое Hermes. Из дерева вырезали фаллические фигурки, которые затем устанавливались сверху каменных груд6. Около 520 г. сын Писи-страта Гиппарх ввел в Афинах для подобного рода знаков, отмечавших половину пути между отдельными деревнями в Аттике и афинской Агорой, форму, впоследствии ставшую общепринятой7: каменный четырехгранный столб с мужским половым членом - первое время, как правило, эригированным - и бородатой головой мужчины. Непристойность оказывалась в плену геометрически правильных линий и тем самым словно бы нейтрализовалась. Такой монумент назывался просто "Гермес" - только через перевод этого слова на латынь утвердилась форма женского рода, "герма". Скоро почти возле каждого дома в Афинах стоял свой "Гермес". О том, что не были редкостью праздничные жертвоприношения, совершаемые частными лицами у герм, свидетельствуют изображения на вазах.

Вызывает удивление, как подобный знак мог превратиться в одного из олимпийских богов. Поэтический вымысел в рассказах о Гермесе использует два мотива: во-первых, широко распространенная, известная каждой мифологии фигура плута, "трикстера"8, который одновременно культурный герой; во-вторых, роль посланца богов в эпосе, с древнейших времен знакомая восточной эпической традиции. Неподвижный межевой знак обыгрывается историями о нарушении границ и преодолении табу, чем достигается некое новое положение вещей, новый особый порядок.

Самым живым и веселым образом, хотя, впрочем, не без подтекста, натура Гермеса проявляет себя в мифе о похищении быков Аполлона - прежде всего в том виде, как он рассказывается в "гомеровском" гимне, посвященном Гермесу: "Родившись утром, в полдень он играл на лире, вечером он украл быков долекоразящего Аполлона"9. Полон рано созревших в нем силы и проворства, Гермес под покровом ночи гонит стада Аполлона из Фессалии до самой Олимпии, забивает двух быков, прячет все следы и заползает обратно как младенец в свою корзинку; он до тех^пор отрицает кражу перед лицом старшего брата, пока Зевс, их отец, смеясь, сам не устанавливает мир; в знак примирения Аполлон получает от Гермеса лиру. Однако, за шуткой стоит космогония. Гермес не только поет под аккомпанимент вновь изобретенной им лиры из панциря черепахи "о богах и темной земле, как они вначале появились и как каждый получил свою часть"10,.он также изобретает огонь и приспособления для его получения, и кроме того - жертву, очевидно, ту самую "жертву двенадцати богам", как она впоследствии засвидетельствована в Олимпии11. Это все делает Гермеса конкурентом хитрому Прометею, принесшему огонь людям. Если должно было осуществляться жертвоприношение, необходимо было нарушить табу, охранявшее священное стадо Аполлона; а именно это и сделал плут.

Уже в "Илиаде" все тайное и воровское находится в ведении Гермеса.

Правда, в слове kleptein, "воровать", больше слышалась таинственность и лукавство, чем то, что совершаемое действие противоречит закону. Когда пойманный Арес сидел в бочке, Гермес его оттуда "выкрал"12; когда Ахилл лютовал, не желая отдавать труп Гектора, на совете богов решали, не будет ли проще, если Гермес "выкрадет" тело13. Вместо того боги взялись тогда руководить седым Приамом, когда он пойдет просить Ахилла отдать ему сына; в ночной темноте, поблизости от пограничного столба старику в образе царственного юноши, встретился Гермес, бог сам взял узду, усыпил стражу на входе в греческий лагерь, открыл ворота, ведшие во двор жилища Ахилла, затем, открылся Приаму и исчез. Так, вынырнув вдруг из темноты ночи, совершенно неожиданно, Приам стал перед Ахиллом14. Все это было работой Гермеса, который также устроил потом и счастливое возвращение.

Средь бела дна, но не менее таинственно-непонятно Гермес помогает Одиссею на острове Кирки; выйдя навстречу ему в образе юноши, на границе, где заканчивалась власть Кирки, Гермес раскрывает Одиссею замысел волшебницы и указывает противоядие против ее колдовства - растение моли15.

Как быстрого "вестника" посылает Зевс Гермеса к дальнему острову Калипсо. Описание того, как бог, подобно чайке, скользит над волнами: золотая дорожная обувь на ногах - позднее на изображениях она появляется в виде крылатых сандалий, - в руке - волшебный посох, при помощи которого он по своему желанию мог усыплять и пробуждать людей, исполнено художественной выразительности16.

Прибегнув к помощи все тех же средств, Гермес совершил поступок, память о котором сохранилась в его эпическом прозвище "Арго-убийца" - умертвил многоглазого великана Аргуса, сторожившего в аргосском святилище Геры Ио; Гермесу удалось усыпить все глаза Аргуса, а затем убить его ударом камня17. Еще одно нарушение табу, приводящее к учреждению еще одного праздника в честь допущенного исключения из правил.

Самая ужасная граница, которую нарушает Гермес, проходит между живыми и мертвыми. Основное описание в литературе - "вторая Некюйя" "Одиссеи"18: Гермес "вызывает" души убитых женихов из дома Одиссея, у него в руке жезл, и души, с шумом, наподобие летучих мышей, следуют за ним - на луг, поросший асфоделью, к своему вечному пристанищу. Позднее к этому добавилась картина подземной реки с челном Харона; так, на аттических лекифах изображалось, как Гермес приводит души к Харону. Один Гермес знал также и путь назад: в мифе о Деметре именно он выводит девушку из Аида; среди сюжетов вазовой живописи есть и это возвращение19; Гермес и тот юноша, на знаменитом рельефе с изображением Орфея легким касанием руки дающий понять Эвридике, что она должна окончательно вернуться в царство мертвых20.

Итак, Гермес как бог границ и перехода, связанного с нарушением табу, покровитель пастухов, воров, могильщиков и герольдов.

Благочестивый пастух Эвмей во время жертвенной трапезы кладет поодаль одну порцию - для Гермеса и нимф21. В гористой местности Киллена в Аркадии он был рожден нимфой Майей; его главный праздник, во время которого устраивались агоны, проходил в Фенее22. В элей-ской Киллене Гермеса почитали в образе фаллоса23. Изображалось, как Гермес в лесистых горах у нимф явил соответствующие способности24, в то же время он увидел, как в зависимость от этой силы попадают стада коз и овец, их способность плодиться. Пастухи, в противоположность земледельческой культуре, сами вели "маргинальное" существование в пограничных, поросших лесом местностях, все время занимаясь выяснением отношений с соперниками-соседями. В этих условиях кража скота - само собой разумеющаяся добродетель, конечно, при условии, что совершенное остается нераскрытым. Потому настоящий сын Гермеса - Автолик, дед Одиссея, снискавший среди людей славу своим жульничеством "в воровстве и клятвах"25. У Гермеса можно было открыто просить помощи в краже26; в этом видели не что-то дурное, а неожиданную удачу. Гермес был "подателем благ". Всякая нечаянная находка называлась hermaion.

Любой сложенный из камня знак мог также быть надгробным знаком; возле кучи камней возлияния совершали точно так же, как на могиле. Здесь уже заложены основы почитания "хтонического" Гермеса, которое затем имеет продолжение в мифе о проводнике мертвых, psychopompos. Гермеса призывали во время возлияний мертвым, могилы ставились под его защиту27.

Как посланец богов Гермес держит жезл вестника, kerykeion - собственно говоря, изображение спаривающихся змей, заимствованное из древней восточной традиции28. Тот же знак был знаком земных герольдов, которые все без исключения находились под покровительством Гермеса. Гермес был также основателем рода элевсинских кериков, "вестников" и жрецов. Удача в переговорах, в том числе с врагами и чужеземцами, зависела от Гермеса; ему своим именем обязан переводчик, hermeneus, то же, что это имя продолжило свою жизнь в понятии "герменевтика", полностью согласуется с аллегорическим толкованием, увидевшем в Гермесе непосредственно речь, logos.

Что касается иконографии, еще в V в. Гермес предстает, за исключением мифа о рождении, как вполне взрослый, бородатый бог; бородатыми были также каменные гермы. Описание Гермеса как "юноши", имеющееся в "Илиаде" и "Одиссее", находит соответствие только в изображениях на фризе Парфенона и рельефе Орфея; позднее самым известным шедевром в этом ряду явился Гермес Праксителя в Олимпии29. Такой Гермес - настоящий бог спортивных состязаний, палестр и гимнасиев, не хуже Эрота и Геракла30; при этом фаллический, подчеркнуто гомосексуальный элемент продолжает неизменно присутствовать. Юность, стоящая на пороге возмужания, в каком-то смысле, тоже пограничная область. Все прочие не вполне приемлемые, не вполне удобные черты бога, существующего по обе стороны границ, отодвинулись на задний план. Богом торговли и товара - Меркурием - с туго набитым кошельком в руке, Гермеса сделали только римляне.

Рождение Гермеса

Сын Зевса и плеяды Майи (по версии, сын Персефоны), Гермес родился в гроте горы Киллены (Аркадия) в четвёртый день месяца. По другой версии, родился на горе Керикион (Беотия).

Остатки дикого земляничного дерева, под которым он был воспитан, хранились в Танагре. Горные нимфы купали новорожденного Гермеса в источниках Трикрены в Аркадии.

Первое воровство совершил ещё будучи в пелёнках - покинув свою колыбель, он отправился в Пиерию и угнал пятьдесят коров, которых пас Аполлон. Чтобы их не нашли по следам, он привязал к их ногам ветки (вариант - приспособил сандалии) и пригнал в Пилос, где укрыл в пещере. А сам тем временем из панциря большой черепахи и из тонких кишок двух убитых коров сделал лиру на горе Хелидорея (Аркадия), на лире было 7 струн.

Аполлон же в поисках коров прибыл в Пилос и, расспросив местных жителей, узнал, что коров угнал мальчик, но следов найти никто не смог. Догадавшись, кто это сделал, Аполлон пришёл к Майе и обвинил Гермеса в краже. Мать показала ему ребёнка, лежащего в пелёнках. Тогда Аполлон отнёс его к Зевсу, и Гермес после расспросов отца показал Аполлону, где находятся коровы, а сам сел неподалёку и стал играть на лире. Аполлону игра на лире очень понравилась и он предложил Гермесу обменять коров на лиру. Гермес стал пасти коров, играя на свирели. Аполлону захотелось иметь и этот инструмент, и он предложил свой жезл в обмен на неё.

Ещё младенцем Гермес в шутку украл скипетр у Зевса, трезубец у Посейдона, у Гефеста щипцы, у Афродиты пояс, золотые стрелы и лук у Аполлона и меч у Ареса.

Предания

Гермес изобрел письмена в Египте. Он изобрёл первые 7 букв, смотря на полет журавлей, он же научил смертных занятиям в палестре. Установил порядок созвездий и поместил в небесах букву дельту (первую в имени Дий) - Дельтовидное созвездие.

Первоначально Гермес - фаллическое божество, изображавшееся гермами. Согласно Геродоту, афиняне первыми из эллинов стали делать его изображение с напряженным членом и научились этому у пеласгов, у которых было священное сказание. Герма представляла собой каменную колонну с вырезанной головой Гермеса и подчёркнутыми половыми органами. Устанавливались гермы на перекрёстках дорог и, наряду с сакральной функцией, служили дорожными указателями. В 415 до н. э. гермы были уничтожены. Во времена Рима они потеряли связь с фаллическим культом Гермеса и стали изготавливаться в виде прямоугольной колонны, на которую водружался бюст человека или божества.

Гермес часто исполняет поручения Зевса. Так, по его поручению, Гермес украл у Геры корову, в которую превратилась возлюбленная Зевса Ио. Гермес известен тем, что продал Геракла в рабство царице Омфале. В таинствах Матери богов передают рассказ о Гермесе и баране (Павсаний умолчал, в чём его смысл).

Гигин приводит миф о том, как Гермес влюбился в Афродиту, но был отвергнут. Когда Афродита купалась в реке Ахелой, Зевс послал орла, чтобы тот отнёс её сандалию в египетскую Амитаонию и вручил Гермесу. Афродита стала её искать и пришла к Гермесу, тот насладился с ней любовью. Гермес в благодарность сделал орла созвездием.

Легенды гласят, чтобы сделать бессмертным своего сына Эфалида, Гермес одарил его безграничной памятью. Как писал Аполлоний Родосский: «Даже когда он пересекал Ахеронт, реку в царстве мёртвых, забвение не поглотило его души; и хотя он живёт то в обители теней, то в земном мире, залитом солнечным светом, он всегда сохраняет воспоминание о том, что видел».

В поздние времена Гермеса стали называть Трисмегистом («трижды величайший») в связи с тем, что он вхож как в этот мир, так и в потусторонний.

Когда боги бежали в Египет, он превратился в ибиса. Его имя носят одни ворота Фив и планета.

Согласно греческим филологам, чьё мнение приводится в речи Котты, было пять Гермесов:
Сын Урана и Гемеры, возбудился при виде Персефоны
Сын Валента (лат.) и Корониды, живёт под землёй, зовется Трофоний
Сын Зевса третьего и Майи, отец Пана от Пенелопы
Сын Нила, египетское божество
Убил Аргуса и бежал в Египет, сообщив египтянам законы и письменность, его называют Тотом. Ему поклоняются Фенеты в Аркадии.

Гомер. К Гермесу

Муза! Гермеса восславим, рожденного Майей от Зевса!
Благостный вестник богов, над Аркадией многоовечной
И над Килленою царствует он. Родила его Майя,
Нимфа, достойная чести великой, в любви сочетавшись
5 С Зевсом-Кронионом. Сонма блаженных богов избегая,
В густотенистой пещере жила пышнокудрая нимфа.
Там-то на ложе всходил к ней Кронион глубокою ночью,
В пору, как сон многосладкий владел белолокотной Герой.
Втайне равно от богов и людей заключен был союз их.
10 Время пришло, - и свершилось решенье великого Зевса:
13 Сын родился у богини, - ловкач изворотливый, дока,
Хитрый пролаз, быкокрад, сновидений вожатай, разбойник,
15 В двери подглядчик, ночной соглядатай, которому вскоре
Много преславных деяний явить меж богов предстояло.
[Утром, чуть свет, родился он, к полудню играл на кифаре,
К вечеру выкрал коров у метателя стрел, Аполлона;
Было четвертого это числа, как явился он на свет.]
20 После того как из недр материнских он вышел бессмертных,
В люльке священной своей лишь недолго Гермес оставался:
Вылез и в путь припустился на розыск коров Аполлона,
Через порог перешедши пещеры со сводом высоким.
Там, черепаху найдя, получил он большое богатство,
[Из черепахи хитро смастеривши певучую лиру].
26 Встретил ее многославный Гермес у наружного входа.
Сочную траву щипала она перед самым жилищем,
Мягко ступая ногами. Увидев ее, рассмеялся
Сын благодетельный Зевса и слово немедля промолвил:

30 "Знаменье очень полезное мне, - и его не отвергну!
Здравствуй, приятная видом, размерная спутница хора,
Пира подруга! Откуда несешь ты так много утехи,
Пестрый ты мой черепок, черепаха, живущая в скалах?
Дай-ка возьму я тебя и домой отнесу: ты нужна мне.
35 Мимо тебя не пройду; мне на выгоду первою будешь.
Дома полезнее быть, оставаться снаружи опасно.
Правда, пока ты жива, то защитой от чар вредоносных
Служишь; зато, как умрешь, превосходною станешь певицей".

Так он сказал. И, руками обеими взяв черепаху,
40 Снова домой воротился, неся дорогую утеху.
Стиснувши крепко руками, резцом из седого железа
Горную стал потрошить черепаху Гермес многославный.
Как через грудь человека, которого злые заботы
Мучают, быстрые мысли несутся одна за другою,
45 Как за миганием глаза другое миганье приходит,
Так у Гермеса за словом немедленно делалось дело.
Точно по сделанной мерке нарезав стеблей тростниковых,
Их укрепил он над камнеподобной спиной черепахи,
Шкурой воловьей вокруг обтянул, догадавшись разумно,
50 Пару локтей прикрепил, перекладину сделал меж ними
И из овечьих кишок семь струн приладил созвучных.
Милую эту утеху своими сготовив руками,
Плектром одну за другою он струны испробовал. Лира
Звук испустила гудящий. А бог подпевал ей прекрасно,
55 Без подготовки попробовав петь, как на пире веселом
Юноши острой насмешкой друг друга язвят, не готовясь.
Пел он о Зевсе-Крониде и Майе, прекрасно обутой,
Как сочетались когда-то они в упоенье любовном
В темной пещере; о собственном пел многославном рожденье;
60 Славил прислужников он, и жилище блестящее нимфы,
И изобилие прочных котлов и треножников в доме.
Пел он одно, а другое в уме уж держал в это время.
Кончив, отнес он и бережно спрятал блестящую лиру
В люльке священной своей. И мясца ему вдруг захотелось.
65 Выскочил вон из чертога душистого быстро в пещеру,
Хитрость в уме замышляя высокую: темною ночью
Замыслы часто такие в умах воровских возникают.

Гелий меж тем в Океан опустился под землю с конями
И с колесницей своею. Сын Майи бежал без оглядки
70 И к Пиерийским горам наконец прибежал многотонным.
Там у блаженных богов на прелестных лугах некошеных
Стойло имели коровьи стада их, не знавшие смерти.
Быстро полсотни протяжно мычащих коров криворогих
Аргуса зоркий убийца, сын Майи, отрезал от стада.
75 Путаной он их дорогой погнал по песчанистой почве,
Перевернувши следы им: повадки он хитрые помнил.
Задом ведя их, копыта передние задними сделал,
Задние сделал передними, задом и сам подвигался.
Снявши сандалии с ног, на морской он песок их забросил
80 И принялся измышлять несказанные, дивные вещи:
Миртоподобные ветви с ветвями смешав тамариска,
Эти охапки ветвей зеленеющих крепко связал он,
Их под подошвами в виде сандалий искусно приладил
Вместе с листвой и пошел, избегая проезжей дороги,
86 Словно спеша напрямик, чтобы путь сократить себе дальний.

И увидал тут старик, в винограднике землю копавший,
Как чрез богатый травою Онхест на равнину спешил он.
Это заметивши, первым Гермес к старику обратился:
90 "Старец с согнутой спиною! Мотыжишь ты землю усердно.
Только бы вызрели лозы, - вина ты получишь немало!
**************
Если и видишь - не видь! Оглохни, если и слышишь!
Сделайся нем, раз тебе самому здесь не будет убытка!"

Столько сказавши, погнал он гурьбою коров крепколобых.
95 Много в пути за собою Гермес многославный оставил
Гор густотенных, цветущих лугов и шумливых ущелий.
Но уже близкий конец надвигался помощнице черной
Ночи священной. Вставало к работе зовущее утро.
[Только что вышла с дозором на небо Селена - богиня,
Дочерь Палланта-царя, Мегамедова славного сына.]
101 Сын многомощный Кронида к Алфею-реке в это время
Широколобых коров подогнал Аполлона-владыки.
Бодро приблизилось стадо к загону со сводом высоким
И к водопойным корытам, стоявшим пред лугом прелестным.
105 Вволю протяжно мычащих коров накормивши травою,
Всех их гурьбою направил в пещеру Гермес многославный.
Шли они, клевер жуя и росою обрызганный кипер.
Сам же искусство огонь добывать он измысливать начал.
Ветку блестящую лавра ножом от коры он очистил,
110 Чтоб по руке приходилась. И дым заклубился горячий.
[Так нам он дал и огонь и снаряд для его добыванья.]
Много поленьев набравши сухих, он обильно и тесно
Яму глубокую ими набил. Засветилося пламя
И далеко задышало горячим, пылающим жаром.
115 Силой Гефеста огонь разгорался, а он в это время
Двух крепкорогих, протяжно мычащих коров из загона
Вывел наружу к огню: обладал он великою силой.
Дышащих тяжко коров повалил он спиною на землю,
* И, наклонив, опрокинул, и мозг им спинной перерезал.
120 Дело свершалось за делом. Отрезавши мясо от жира,
Тщательно начал он жарить, на вертел надев деревянный,
Бедра и спины - почетный кусок - и наполненный черной
Кровью кишечник; а рядом на землю сложил остальное.
Шкуры ж убитых коров на кремнистом утесе развесил:
125 И до сих пор еще те, долговечными ставшие, шкуры
Можно на той же скале увидать. А потом, разложивши
Жирное мясо на камне широком и гладком, разрезал
Радостнодушный Гермес на двенадцать частей это мясо,
Жребий метнув. И почет соответственный каждой воздал он;
130 Очень хотелось Гермесу попробовать мяса от жертвы:
Хоть и бессмертен он был, раздражал его ноздри призывно
Запах приятный. Но дух его твердый ему не позволил
* Жертвенной шеи священной попробовать, как ни тянуло.
Часть приношенья сложил он в загоне со сводом высоким,
135 Мясо обильное, сало; другую ж на воздух вознес он,
* Нового знак воровства. И, сухих набросавши поленьев,
Ноги и головы все целиком сожжению предал.
После того как исполнил он все сообразно обряду,
В водовороты Алфея сын Майи сандалии бросил,
140 Угли костра затушил и по воздуху пепел развеял
[Целую ночь напролет при свете прекрасной Селены].

Утром, едва рассвело, на священные главы Киллены
Снова вернулся Гермес. И на длинном пути никого он
Ни из бессмертных богов, ни из смертнорожденных не встретил.
145 Даже собаки молчали. И Зевсов Гермес-благодавец,
Съежившись, в дом сквозь замочную скважину тихо пробрался.
Ветру осеннему или седому подобный туману.
[Прямо в богатый направился храм из тенистой пещеры,
Тихо ступая ногами; не топал, как делал снаружи.]
150 Там в колыбельку поспешно улегся Гермес многославный.
Плечи окутав пеленкой, лежал он, как глупый младенец,
В руки простынку схватил и ею играл вкруг коленок.
Лиру же милую слева под мышкой прижал. Но не смог он
Скрыться от матери, - бог от богини. И молвила Майя:

155 "Выдумщик хитрый! Откуда сюда, облеченный бесстыдством,
Ты возвращаешься ночью глухой? Погоди, мой голубчик!
Крепкими узами скрутит по ребрам тебя Дальновержец,
И под тяжелой рукой Летоида пойдешь ты отсюда,
Либо же впредь воровством заниматься начнешь по долинам.
160 Прочь убирайся, несчастный! Ведь вот на какую заботу
Людям и вечным богам произвел тебя на свет отец твой"!

Матери тотчас Гермес хитроумный ответствовал речью:

"Мать! Не пугай, не старайся! Меня запугать не удастся!
Или меня ты считаешь младенцем невинным и глупым?
165 Видит, разгневалась мать, - испугался младенец, затрясся.
Знай, заниматься я стану искусством, из всех наилучшим:
* Будем мы в день изо дня скотоводничать вместе с тобою.
И уж тогда без даров и молитв меж блаженных бессмертных
Нам не придется с тобой никогда оставаться, как ныне.
170 Много приятней с богами бессмертными вечно общаться,
В полном довольстве, в богатстве, с запасами хлеба, чем дома
В сумрачной этой пещере сидеть. И с великою честью
Буду такую ж, как Феб, отправлять я священную службу.
Ну, а не даст мне ее мой родитель, - так что же? Другое
175 Я попытаю: могу предводителем жуликов стать я.
Если же здесь меня сын многославной Лето и отыщет,
Штуку другую, куда покрупней уж, ему я устрою:
Тотчас отправлюсь в Пифон, проломаю дворцовую стену,
Вдоволь котлов и прекрасных треножников там наворую,
180 Золота вдоволь себе наберу с искрометным железом,
Много и разной одежды. Увидишь сама, коль захочешь"
Так они оба словами вели меж собой разговоры,
Зевса эгидодержавного сын и почтенная Майя.

Смертным несущая свет, спозаранку рожденная Эос
185 Из Океана вставала глубокотекущего. Прибыл
Феб в это время в Онхест, многомилую рощу святую
Земледержателя громко шумящего. Там увидал он:
* Скармливал изгородь старец волу в стороне от дороги.
Первым сын многославной Лето к старику обратился:

190 "Старец, срыватель колючек в Онхесте, богатом травою!
Из Пиерии пришел я, ищу я мой скот запропавший:
Все это были коровы из стада, с кривыми рогами.
Бык же пасся один, от других в отдалении, черный;
Огненнооких четыре собаки за стадом ходили,
195 Дружно его охраняя, как будто разумные люди.
Бык и собаки остались - и это особенно странно,
Все же коровы, как только стемнело, куда-то исчезли,
Мягкий покинувши луг и от вкусной травы удалившись.
Вот что, о древнерожденный старик, мне скажи, не видал ты,
200 Не прогонял ли какой человек их по этой дороге?"

И Аполлону словами ответил старик и промолвил:

"Друг! Нелегко рассказать обо всем, что придется глазами
Видеть кому: по дороге тут путников много проходит.
Эти идут, замышляя худые дела, а другие
205 Очень хорошие. Где там узнать, что у каждого в мыслях?
Я же весь день непрерывно, покуда не скрылося солнце,
Землю прилежно копал в винограднике, там вот, на склоне.
Точно, хороший, не знаю, однако мальчишку я словно
Видел, который мальчишка коров подгонял крепкорогих.
210 Малый младенец, с хлыстом. И, ступая, усердно вертелся,
Взад он коров оттеснял, с головою, к нему обращенной".
Так он сказал. Аполлон поскорее отправился дальше.
Вдруг быстрокрылую птицу узрел он и понял тотчас же,
Что похититель - родившийся сын Громовержца-Кронида.
215 Чтобы коров отыскать тяжконогих, в божественный Пилос
Быстро направил шаги Аполлон-повелитель, сын Зевса,
Облаком темно-багряным покрывши широкие плечи.
И увидал Дальновержец следы, и промолвил он слово:

"Боги! Великое чудо своими глазами я вижу!
220 Вот на дороге следы предо мною коров круторогих,
Снова, однако, они повернули на луг асфодельный.
Эти же вот отпечатки - ни женщины след, ни мужчины,
Также ни серого волка, ни дикого льва, ни медведя;
И не сказал бы я также, что это кентавр густогривый
225 Быстрым копытом своим тот чудовищный след наворочал.
Жутки следы и туда, но оттуда - того еще жутче".

Так сказавши, пошел Аполлон-повелитель, сын Зевса.
Вскоре пришел он на гору Киллену, заросшую лесом,
К густотенистой пещере в скале, где бессмертная нимфа
230 Милого сына на свет родила Громовержцу-Крониду.
Склоны священной горы той окутывал запах прелестный.
Много овец легконогих паслося на пастбище мягком.
Там, через каменный входный порог торопливо шагнувши,
В сумрак тенистый пещеры сошел Аполлон-дальновержец.

235 Только завидел сын Зевса и Майи могучего Феба,
Из-за пропавшего стада горящего гневом ужасным,
Быстро нырнул он в пеленки душистые. Как под покровом
Пепла скрывается куча углей, раскаленных и ярких,
Так под пеленками скрылся Гермес, увидев Дальновержца.
240 Голову, руки и ноги собрал в незаметный комочек,
Только что будто из ванны, приятнейший сон предвкушая,
Хоть и не спящий пока. А под мышкой держал черепаху.

Сразу узнал - не ошибся - Кронионов сын дальнострельный
Майю, горную нимфу прекрасную, с сыном любезным,
245 Малым младенцем, исполненным каверз и хитрых уловок.
Все оглядев закоулки жилища великого нимфы,
Ключ захватил он блестящий и три отомкнул кладовые:
Нектаром были они и приятной амвросией полны,
Золота много хранили внутри, серебра и блестящих
250 Платьев серебряно-белых и пурпурных нимфы прекрасной,
То, что обычно хранится в священных домах у бессмертных.
Все оглядевши места потайные великого дома,
С речью такой Аполлон-Летоид обратился к Гермесу:

"Мальчик! Ты! В колыбели! Показывай, где тут коровы?
255 Живо! Не то мы с тобою неладно расстанемся нынче!
Ибо тебя ухвачу я и в Тартар туманный заброшу,
В сумрак злосчастный и страшный, и на свет тебя не сумеют
Вывесть оттуда обратно ни мать, ни отец твой великий.
Будешь бродить под землею, погибших людей провожая".

260 Тотчас лукавою речью Гермес отвечал Аполлону:
"Сын Лето! На кого ты обрушился словом суровым?
Как ты искать здесь придумал коров, обитательниц поля?

И указать бы не мог, и награды не взял бы за это.
265 Я ли похож на коров похитителя, мощного мужа?
Нет мне до этого дела, совсем я другим озабочен:
Сон у меня на уме, молоко материнское - вот что.
Мысли мои - о пеленках на плечи, о ванночке теплой.
Как бы нас кто не услышал, чего ради спор происходит:
270 Право, великое было бы то меж бессмертными чудо,
Если бы новорожденный ребенок да выскочил за дверь,
Чтобы коров воровать. Несуразную вещь говоришь ты!
Я лишь вчера родился, ноги нежны, земля камениста.
Хочешь, великою клятвой - отца головой - поклянуся,
275 Что и ни сам я ничем в этом деле ничуть неповинен,
И не видал никого, кто украл. Да притом и не знаю,
Что за коровы бывают: одно только имя их слышал".

Так он ответил и начал подмигивать часто глазами,
Двигать бровями, протяжно свистать и кругом озираться,
280 Чтоб показать, сколь нелепой считает он речь Аполлона.
И, добродушно смеясь, отвечал Аполлон-дальновержец:

"О мой голубчик, хитрец и обманщик! Я чую, как часто
Будешь в дома хорошо населенные ты пробираться
Темною ночью, - как много народу дотла ты очистишь,
285 Делая в доме без шума свою воровскую работу.
Много и в горных долинах ты бед принесешь овцепасам,
Жизнь проводящим под небом открытым, когда, возжелавши
Мяса, ты встретишься с стадом коров и овец руноносных.
Если, однако же, сном ты последним заснуть не желаешь,
290 Черной ночи товарищ, - вставай, покидай колыбельку!
Почесть же эту, мой друг, и потом меж богов ты получишь:
Будешь главою воров называться во вечные веки".

Так сказал Аполлон. И, схвативши, понес он мальчишку.

В руки попав Дальновержца, в уме своем принял решенье
295 Аргоубийца могучий и выпустил знаменье в воздух,
Наглого вестника брюха, глашатая с запахом гнусным;
Вслед же за этим поспешно чихнул он. Услышавши это,
Наземь из рук Аполлон многославного бросил Гермеса,
Сел перед ним, хоть и очень с дальнейшим путем торопился,
300 И, над Гермесом глумяся, такое сказал ему слово:

"Не беспокойся, пеленочник мой, сын Зевса и Майи:
Время придет, и позднее найду я по знаменьям этим
Крепкоголовых коров. И дорогу мне ты не укажешь!"

Так он промолвил. И быстро Гермес поднялся килленийский
305 И побежал, поспешая за Фебом. К ушам он руками
Крепко пеленку прижал, облекавшую плечи, и молвил:

"О Дальновержец, в богах силачина! Куда меня мчишь ты?
Из-за каких-то коров, разозлившись, ты так меня треплешь.
Пусть бы пропало все племя коров! Да клянусь же, не крал я
310 Ваших коров, не видал никого, кто украл, и не знаю,
Что за коровы бывают. Одно только имя их слышал.
Дай же ты мне и прими правосудье пред ликом Кронида!"

Так, препираясь, подробно в отдельности все перебрали
Пастырь овечий Гермес с Аполлоном далекоразящим,
315 Разное в сердце имея: один - говорящий лишь правду,
Знающий верно, что сцапал того за коров не напрасно,
Тот же, другой, Киллениец, - коварно ласкательной речью
Только хотел обмануть Аполлона с серебряным луком.
Но не сумел многохитрый от многоразумного скрыться,
320 И, поспешая, шагал он теперь по песчаной дороге
Спереди, сзади же, следом за ним - Аполлон-дальновержец.

Прибыли скоро на многодушистые главы Олимпа
К Зевсу-Родителю оба прекрасные сына Кронида.
Там ожидали того и другого весы правосудья.
325 Ясен и тих был Олимп многоснежный. Толпою сбирались
Боги бессмертные после восхода Зари златотронной.
Остановились Гермес с Аполлоном серебрянолуким
Перед коленями Зевса. И Зевс, в поднебесье гремящий,
Спрашивать сына блестящего начал и слово промолвил:

330 "Феб! Откуда несешь ты богатую эту добычу,
Мальчика, только что на свет рожденного, с видом герольда?
Важное дело, я вижу, встает пред собраньем бессмертных!"

Царь Аполлон дальнострельный немедля в ответ ему молвил:

"О мой родитель! Услышишь сейчас не пустое ты слово:
335 Ты ведь смеялся, что я лишь один до добычи охотник.
Путь совершивши великий, нашел я в горах Килленийских
Этого вот негодяя мальчишку - плута продувного.
В мире мошенников много, - такого, однако, ни разу
Ни меж бессмертных богов, ни меж смертных людей не встречал я.
340 Выкрал он с мягкого луга коров у меня и погнал их
Вечером поздно песками прибрежными шумного моря.
К Пилосу он их пригнал. Но на диво чудовищны видом
Были следы их, - деянье поистине славного бога!
В черной пыли подорожной коровьих следов отпечатки
345 Шли в направленье обратном опять к асфодельному лугу.
Неуловимый же этот хитрец за коровами следом
Сам не ногами ступал, не руками по почве песчаной:
Способ измыслив какой-то особый, следы натоптал он
Столь непонятные, словно ступал молодыми дубами!
350 Первое время с коровами шел он по почве песчаной,
И отпечатались ясно следы их в пыли подорожной.
После ж того, как песчаной дороги прошел он немало,
Сделалась твердою почва; и стал на дороге не виден
След ни его, ни коров. Но один человек заприметил,
355 Как направлялся со стадом лобастых коров он на Пилос.
После того как коров преспокойно куда-то он запер,
Накуролесивши в разных местах в продолженье дороги,
С черною сходствуя ночью, залег он в свою колыбельку,
В темной пещере, во мраке. И даже орел остроглазый
360 Там рассмотреть бы его не сумел. И руками усердно,
Хитрые замыслы в сердце питая, глаза протирал он.
А на вопрос мой тотчас же решительным словом ответил:
Видом твоих я коров не видал, и слыхом не слышал,
И указать бы не мог, и награды не взял бы за это!"

365 Так сказав, замолчал Аполлон и уселся на место.
Начал с своей стороны и Гермес отвечать, и промолвил,
И указал на Кронида, богов олимпийских владыку:

"Зевс, мой родитель! Всю правду, как есть, от меня ты услышишь.
Правдолюбив я и честен душою и лгать не умею.
370 Только что солнышко нынче взошло, как приходит вот этот
В дом наш и ищет каких-то коров, и притом не приводит
Вместе с собой ни свидетелей, ни понятых из бессмертных.
Дать указанья приказывал мне с принужденьем великим,
И многократно грозился швырнуть меня в Тартар широкий.
375 Он-то вон в нежном цвету многорадостной юности крепкой,
Я же всего лишь вчера родился, - он и сам это знает,
И не похож на коров похитителя, мощного мужа.
Верь мне, ведь хвалишься ты, что отцом мне приходишься милым:
Если коров я домой пригонял, - да не буду я счастлив!
380 И за порогом я не был совсем, говорю тебе верно!
Гелия я глубоко уважаю и прочих бессмертных,
Также тебя я люблю и вот этого чту. И ты знаешь
Сам, как невинен я в том. Поклянуся великою клятвой:
Этой прекрасною дверью бессмертных клянусь, - невиновен!
385 А уж за обыск я с ним сосчитаюся так или этак,
Будь он как хочешь силен! Ты ж тому помогай, кто моложе!"

Кончил Киллениец и глазом хитро подмигнул Громовержцу.
Так и висела на локте пеленка, - ее он не сбросил.
Расхохотался Кронид, на мальчишку лукавого глядя,
390 Как хорошо и искусно насчет он коров отпирался.
И приказал он обоим с согласной душою на поиск
Вместе идти, а Гермес чтоб указывал путь, как вожатый,
И чтоб привел Аполлона-владыку, умом не лукавя,
К месту, в котором коров крепколобых его он запрятал.
395 Зевс головою кивнул, и Гермес не ослушался славный:
Разум Эгидодержавца его убедил без усилья.

Оба прекрасные сына владыки Кронида поспешно
Прибыли в Пилос песчаный, лежащий на броде Алфейском,
К полю пришли наконец и к загону со сводом высоким,
400 Где сберегал он добычу свою в продолжение ночи.
Тут многославный Гермес, подойдя к каменистой пещере,
Крепкоголовых коров Аполлоновых вывел наружу.
В сторону взор Летоид обратил, на высоком утесе
Шкуры коровьи заметил и быстро к Гермесу промолвил:
405 "Как же, однако, сумел ты, хитрец, две коровы зарезать,
Этакий малый младенец, едва только на свет рожденный?
Будущей силы твоей я страшусь. Невозможно позволить,
Чтобы ты вырос большой, о Майи сын, Киллениец!"

Так он промолвил и прутьями ивы скрутил ему крепко
410 * Руки. Но сами собою на нем распустилися узы
И, перепутавшись, тотчас к ногам его наземь упали…
*************
413 По измышленью Гермеса, лукавого бога. Увидел
Феб-Аполлон и весьма изумился. Усердно моргая,
415 Аргоубийца могучий оглядывал искоса местность…
************
Спрятать пытаясь. И очень легко, как желал, успокоил
Сердце он сына Лето многославной, царя-Дальновержца,
Как тот ни был могуч. Положивши на левую руку,
Плектром испробовал струны одну за другою. Кифара
420 Звук под рукою гудящий дала. Аполлон засмеялся,
Радуясь; в душу владыки с божественной силой проникли
Эти прелестные звуки. И всею душою он слушал,
Сладким объятый желаньем. На лире приятно играя,
Смело сын Майи по левую руку стоял Аполлона.
425 Вскоре, прервавши молчанье, под звонкие струнные звуки
Начал он петь, и прелестный за лирою следовал голос.
Вечноживущих богов воспевал он и темную землю,
Как и когда родились и какой кому жребий достался.
Первою между богинями он Мнемосину восславил,
430 Матерь божественных Муз: то она вдохновляла Гермеса.
Следом и прочих богов по порядку, когда кто родился,
И по достоинству стал воспевать сын Зевса преславный,
Все излагая прекрасно. На локте же лиру держал он.
Неукротимой любовью душа разгорелася Феба,
435 И, обратившись к Гермесу, слова он крылатые молвил:

* "О скоторез, трудолюбец, искусник, товарищ пирушки,
Всех пятьдесят бы коров подарить тебе можно за это!
Мирно отныне с тобою, я думаю, мы разойдемся.
Вот что, однако, скажи мне, о Майи сын многохитрый:
440 Дивные эти деянья тебе от рожденья ль присущи,
Либо же кто из бессмертных иль смертных блистательным этим
Даром тебя одарил, обучив богогласному пенью?
Слушаю я этот дивный, доселе неслыханный голос,
Нет, никогда не владел тем искусством никто ни из смертных,
445 Ни из бессмертных богов, в Олимпийских чертогах живущих,
Кроме тебя одного, сын Зевса и Майи, воришка!
Что за искусство? Откуда забвенье забот с ним приходит?
Как научиться ему? Три вещи дает оно сразу:
Светлую радостность духа, любовь и сон благодатный.
450 Сопровождаю и сам я божественных Муз олимпийских,
Дело же их - хороводы и песенный строй знаменитый,
Пышно цветущие песни и страстные флейт переливы.
Но никогда ни к чему еще сердце мое не лежало
Больше, чем к этим деяньям искусным, явленным тобою.
455 Сын Кронидов, игре превосходной твоей удивляюсь!
Хоть невелик ты, но что за прекрасные знаешь ты вещи!
Сядь же, голубчик, и слово послушай того, кто постарше.
Ныне же славу великую ты меж бессмертных получишь,
Верно тебе говорю я, - и сам ты, и мать твоя также.
460 Этим тебе я клянуся кизиловым дротиком крепким:
Славным тебя и богатым я сделаю между богами,
Пышных даров надарю и ни в чем никогда не надую!"

Речью лукавою Фебу Гермес отвечал многославный:

"Как осторожно меня ты пытаешь! А мне бы завидно
465 Не было вовсе, когда бы искусство мое изучил ты.
Нынче ж узнаешь. Желаю тебе от души угодить я
Словом своим и советом: ведь все тебе ведомо точно.
Ибо на первом ты месте сидишь меж богов всеблаженных,
Смелый душой и могучий. И любит тебя не напрасно
470 Зевс-промыслитель. По праву так много даров и почета
Ты от него получил. Говорят, прорицать ты умеешь
С голоса Зевса-отца: ведь все прорицанья от Зевса.
Ныне ж и сам я узнал хорошо, до чего ты всеведущ.

475 Так как, однако, желаешь душой на кифаре играть ты,
* Пой и играй на кифаре и праздник устраивай пышный,
В дар ее взяв от меня. Ты же, друг, дай мне славу за это.
Звонкую будешь иметь на руках ты певицу-подругу,
Сможет она говорить обо всем хорошо и разумно.
480 С нею ты будешь желанным везде, - и на пире цветущем,
И в хороводе прелестном, и в шествии буйно веселом.
Радость дает она ночью и днем. Кто искусно и мудро
Лиру заставит звучать, все приемы игры изучивши,
Много приятных для духа вещей он узнает чрез звуки,
485 * Тешиться нежными станет привычками с легкой душою
И от работы бессчастной забудется. Если же неуч
Грубо за струны рукою неопытной примется дергать,
Будет и впредь у него дребезжать она плохо и жалко.
Выбор свободный тебе - обучаться, чему пожелаешь.
490 Сын многославный Кронида, тебе отдаю эту лиру!
Мы же на пастбищах этой горы и равнины привольной
Будем пасти, Дальновержец, коров, обитательниц поля.
И в изобилии станут коровы, сопрягшись с быками,
Нам и бычков и телушек рожать. А тебе не годится,
495 Как бы о выгоде ты ни заботился, гневаться слишком!"

Так говоря, протянул он кифару. И Феб ее принял.
Сам же Гермесу вручил он блистающий бич свой и отдал
Стадо коровье в подарок. И с радостью принял сын Майи.
В левую руку тотчас же кифару Гермесову взявши,
500 На многоснежный Олимп воротились, в собранье бессмертных.
Лирою тешась. И радость взяла промыслителя-Зевса.
*************
Дружбу меж ними возжег он. И с этого времени крепко
И нерушимо навеки Гермес возлюбил Летоида,
Милую дав Дальновержцу кифару как знаменье дружбы.
510 И, обучившись приемам, играл он, с кифарой на локте.
Сам же Гермес изобрел уж искусство премудрости новой:
Тотчас создал далеко разносящийся голос свирелей.
И обратился к Гермесу тогда Летоид со словами:

"Очень боюсь я, сын Майи, вожатый, на выдумки хитрый,
515 Как бы кифары моей не стянул ты и гнутого лука:
Ибо в удел тебе Зевсом дано всевозможные мены
Производить между смертных людей на земле многодарной.
Если б, однако, великою клятвой богов поклялся ты,
Либо кивком головы, либо Стикса могучей водою,
520 Все бы тогда мне приятным и милым ты сделал для сердца".

И головою кивнул знаменитый Гермес, обещаясь
Не воровать никогда ничего из имущества Феба,
Не приближаться и к прочным палатам его. И ответно
Клятву в союзе и дружбе принес Аполлон дальнострельный
525 В том, что милее не будет ему ни один из бессмертных,
Ни человек, от Кронида рожденный, ни бог.

"Превосходным
* Будешь посредником ты у меня меж людьми и богами,
Веры достойным моей и почтенным. Поздней тебе дам я
Посох прекрасный богатства и счастья - трилистный, из злата.
530 Будет тебя этот посох повсюду хранить невредимым,
* Все указуя дороги к хорошим словам и деяньям,
Сколько бы я их ни знал по внушению вещему Зевса.
Что ж до гаданий, которым ты, друг, научиться желаешь,
Этой наукой владеть не дано ни тебе, ни другому.
535 Ведает только Кронида великого ум. Поручившись,
Я головою кивнул и поклялся великою клятвой,
Что, исключая меня, средь богов, бесконечно живущих,
Знать ни единый не будет решений обдуманных Зевса.
Так не настаивай также и ты, златожезленный брат мой,
540 Чтобы тебе я поведал Кронидовы вещие мысли.
Вред я несу одному человеку и пользу другому:
Много имею я дела с родами бессчастными смертных.
И от оракула пользу получит лишь тот, кто, доверясь
Лету и голосу птицы надежной, ко мне обратится:
545 Тот от оракула пользу получит, не будет обманут,
Кто ж, положившись на знаменья птиц, для гаданий негодных,
За прорицанием к нам безрассудно захочет прибегнуть,
Больше узнать домогаясь, чем знают бессмертные боги,
Тот, говорю я, без пользы придет и дары принесет мне.
550 Но расскажу я тебе и другое, сын Майи преславной
И Эгиоха-Кронида, в богах божество-благодавец!
Некие Фрии на свете живут, урожденные сестры,
Девы. На быстрые крылья свои веселятся те девы.
Трое числом. Волоса их посыпаны белой мукою.
555 А обитают они в углубленье Парнасской долины,
Там обучая гаданью. И мальчиком подле коров я
Им занимался и сам. Но отец ни во что его ставил.
Дом свой покинув и с места на место проворно летая,
К сотам они приникают и каждый дотла очищают.
560 Если безумьем зажгутся, поевши янтарного меда,
Всею душою хотят говорить они чистую правду.
Если же сладостной пищи богов не отведают нимфы,
Тех, кто доверится им, поведут безо всякой дороги.
Их я тебе отдаю. Обо всем вопрошая подробно,
565 Тешь себе душу. А если гадать ты и смертному станешь,
Часто твоих прорицаний запросит он: лишь бы сбывались!
Это возьми ты, сын Майи, и стадо коров криворогих.
На попеченье прими лошадей и выносливых мулов …
*************
Огненноокие львы, белоклыкие вепри, собаки,
570 Овцы, сколько бы их на земле ни кормилось широкой,
Четвероногие все да пребудут под властью Гермеса!
Быть лишь ему одному посланном безупречным к Аиду.
* Дар принесет он немалый, хоть сам одарен и не будет".

Так возлюбил Дальновержец Гермеса, рожденного Майей
575 Всяческой дружбой. А прелесть придал их союзу Кронион.
Дело имеет Гермес и с людьми, и со всеми богами
Пользы кому-либо мало дает, но морочит усердно
Смертных людей племена, укрываемый черною ночью.

Радуйся также и ты, сын Зевса-владыки и Майи!
Ныне ж, тебя помянув, я к песне другой приступаю.

ПРИМЕЧАНИЯ

3. Киллена - гора в Аркадии. [назад]

14. Сновидений вожатай… - По мифам, Гермес, вестник Зевса, приводил к спящим сновидения, считавшиеся предзнаменованиями. [назад]

17-18. Строки считаются позднейшей вставкой. Они не содержат ничего, кроме краткого изложения дальнейшего содержания гимна. [назад]

25. Строка считается неподлинной. [назад]

36. Этот же стих есть в "Работах и днях" Гесиода. По-видимому, пословица (В.В.). [назад]

37-38. …защитой от чар вредоносных служишь… - Древние приписывали черепахам способность отвращать колдовские чары (Плиний. Естественная история, 32, 4). [назад]

82-86. Место очень испорчено. Вересаев дополнил его согласно одной из предложенных поправок. [назад]

99-100. Строки считаются неподлинными. [назад]

107. Кипер - другие названия этого растения - кипрей, или иван-чай. [назад]

111. Стих считается неподлинным. [назад]

125-126. И до сих пор еще те, долговечными ставшие шкуры можно на той же скале увидать… - Вероятно, в гимне отражен местный миф, стремившийся объяснить причудливую форму Килленских скал, которая на самом деле была результатом выветривания. [назад]

127-129. …разрезал радостнодушный Гермес на двенадцать частей это мясо, жребий метнув… - Двенадцать частей, согласно числу главных Олимпийских богов. Чтобы не обидеть кого-либо из олимпийцев, Гермес распределил мясо между ними по жребию. "Курьез в том, что сам он тоже принадлежит к числу двенадцати. Его тянет поесть жареного мяса, как делают приносящие жертву; однако, как бог, он должен довольствоваться только запахом сжигаемой жертвы" (В.В.). [назад]

135-136. Место непонятное. Многочисленные толкования и конъектуры дают очень мало (В.В.). [назад]

141. Стих, считающийся неподлинным. [назад]

148-149. Стихи, считающиеся неподлинными. [назад]

158. Летоид - сын Лето - Аполлон. [назад]

187. Земледержатель - Посейдон (В.В.). [назад]

221. …луг асфодельный… - Асфодель - растение из семейства лилейных с крупными белыми цветами. В Греции асфодели занимают иногда большие пространства на влажных лугах. Когда они цветут, луга кажутся как бы покрытыми снегом (В.В.). [назад]

460. …кизиловым дротиком… - Кизиловое дерево, прямое и крепкое, обычно шло на производство дротиков и копий. [назад]

543-544. Имеются в виду принятые в древности гадания по крику и по полету птиц. [назад]

551. Эгиох (по-гречески - "эгидодержавный") - один из эпитетов Зевса. [назад]

552 и сл. Как сообщают древние писатели, способ гадания, изобретение которого приписывали парнасским нимфам Фриям, связан с метанием жребия. Камушки, которые при этом употреблялись, также назывались "фрии". Этот род гаданий не пользовался в Греции уважением. [назад]

Атрибуты Гермеса

У Гермеса, получившего его от Аполлона, появился традиционный крылатый жезл вестника - керикион или кадуце;й, способный мирить врагов. Кадуцей имел на себе две змеи (в другом варианте - две ленты), которые обвили посох в тот момент, когда Гермес решил испытать его, поместив между двумя борющимися змеями. Гермес использовал свой жезл, чтобы усыплять или будить людей - для того, чтобы передать послание от богов кому-нибудь из смертных, и чаще всего это делается во сне.

Другими атрибутами Гермеса служат широкополая шляпа петас и крылатые сандалии таларии. Как покровитель стад изображался с ягнёнком на плечах («Криофор»).

Стилбон - название звезды Гермеса (планеты Меркурий). Звезда Гермеса. Ибо Гермес первым ввёл месяцы и исследовал ход небесных светил. Согласно Евгемеру, расположила светила Афродита и научила Гермеса

Гермес, или Меркурий

Гермес, или Меркурий, является в мифологии воплощением обмена, передачи и перехода из одного состояния или положения в другое. Небесный посол, он передает богам молитвы людей, а людям - благодеяния богов; как проводник душ, Он олицетворяет переход от жизни к смерти; бог красноречия и договоров, он передает другим мысли оратора или посланника. Он - бог гимназий (школы борцов), потому что борьба состоит в передаче сил; он - бог воров и торговли, потому что предмет, украденный или купленный, переходит из одних рук в другие. На памятниках архаического искусства, в особенности на вазах и сосудах, Меркурий изображен в расцвете лет, с густою остроконечною бородою, с длинными вьющимися волосами, в дорожной низкой шляпе, с крылатыми сандалиями и держащим в руке кадуцей, который иногда на статуях походит на скипетр. На гравированных камнях более поздней эпохи Меркурий иногда изображен с бородой, но эти изображения, несомненно, подражание древним памятникам, потому что в эпоху золотого века греческого искусства тип Меркурия совершенно иной (рис. 183). Он изображен высоким, стройным юношей, всегда безбородым, с коротко остриженными волосами, представляя, таким образом, идеальный тип юноши, посещающего школы борцов (гимназии). Лицо его не выражает величия Юпитера или гордости Аполлона, но в нем часто отражается лукавство, присущее этому Хитроумному и ловкому богу. Низкая крылатая шляпа и кадуцей - главные атрибуты Меркурия; даже когда его изображают с обнаженной головой, то на голове у него крылья (рис. 184). Кадуцей его, или жезл,- палка, которую обвивают две змеи. Иногда у него на пятках крылья или крылатые сандалии. Ему часто придают и другие атрибуты, сообразно с его различными обязанностями и должностями. Он исполняет обязанности божествен­ного пастуха, и его тогда изображают с бараном или козой; как изобретатель лютни, он изображается в сопровождении черепахи, из которой он сделал первую лютню; петух придается ему как атрибут бога гимназий; кошелек в его руке указывает на то, что он - бог торговли. Этот последний атрибут встречается чаще всего на памятниках римского происхождения, так как у римлян Меркурий является по преимуществу богом торговли.

Гермес, или Меркурий, сын Юпитера и Майи, дочери Атланта, родился в пещере на аркадской горе Киллена. Немногие из богов упоминаются так часто в мифологии, как этот бог; его роль очень важная; хотя он считается второстепенным богом, но во многих случаях он, подобно лакею в комедии, оказывается главным лицом, руководящим ходом всего дела. Меркурий изобрел лютню в тот же день, как появился на свет. Сбросив с себя пеленки, в которые его завернула заботливая мать, он выбежал из пещеры; у входа увидал он черепаху, медленно и важно прогуливающуюся по мягкой траве; он ее схватил, вытащил животное из его жилища (скорлупы), натянул бараньи струны и покрыл твердый черепаший остов бычьей шкурой. Окончив свою работу, он ударил по струнам и пришел в восторг от звуков, издававшихся его новым инструментом. Обрадованный своим изобретением, бог импровизирует тотчас же несколько гармонических стихов, которые тут же распевает в честь своего изобретения. Меркурий с самого раннего возраста проявляет качества, доставившие ему впоследствии почетное звание бога воров. В первый же день своего появления на свет он крадет трезубец Нептуна, стрелы Купидона, меч Марса, пояс Венеры, и, желая достойно закончить столь удачно начатый день, он отправляется в Пиерию и крадет там стадо быков, принадлежащее Аполлону. Принимая всевозможные предосторожности, чтобы запутать и скрыть следы, ведет он стадо в Пилос, приносит двух коров в жертву олимпийским богам, а остальных прячет в пещере. Возвратясь в пещеру на гору Киллена, он ложится как ни в чем не бывало в свою люльку и закутывается в пеленки. Мать, заметившая его отсутствие, спрашивает, где он пропадал и что делал, и грозит ему, что сын Латоны (Аполлон) сумеет его найти и разоблачить его хитрости, но он дерзко отвечает: «Мать, не старайся меня запугать, точно я слабый ребенок, который сделал какую-то шалость и трусит даже голоса своей матери. Я же хочу и буду заниматься таким искусством, которое прославит и тебя и меня» (гомерический гимн).

Гермес — сын Зевса и Майи, богини дождевых туч, одной из дочерей Атласа. Его родина — Аркадия, где он родился в гроте горы Киллена. Тотчас после рождения он проявил основные черты своей натуры — хитрость и проворство. Подобно всем богам, развиваясь чудесным образом, он через 4 часа спрыгивает с колен своей матери и изобретает лиру, воспевая затем любовь Зевса и Майи.
Если Аполлон первоначально означал ласковое, нежное солнечное сияние, то Гермес по своему стихийному значению был представителем ветра и дождя. Дождь и солнечное сияние — оба исходят от высшего божества неба или, на языке мифологии, являются его сыновьями. Но и потеряв свое стихийное значение, оба они остаются добрыми, благодетельными существами. Поэтому понятно, что Гермес имеет в своей природе много общих черт со своим братом. Главное же различие между ними заключается в том, что Аполлон, как бог света, стал представителем высшего разума, тогда как Гермес олицетворяет собой практическую житейскую мудрость.
Прежде всего, он бог плодотворного дождя, а значит, является подателем всех благ в разнообразных обстоятельствах человеческой жизни. Он способствует умножению стад, он же ниспосылает людям благословение и успех во всех предприятиях. Грекам, которые во все времена были ловкими торговцами, Гермес должен был представляться особенно достойным поклонения как страж улиц и дорог, а также приятный спутник путешествующих купцов. Поэтому на больших дорогах ему воздвигали в знак поклонения так называемые гермы, каменные столбы или деревянные сваи с одной или несколькими головами (последние на перекрестках), которые в то же время служили указателями дорог. Они нередко располагались и на городских улицах и площадях. Но Гермес не только охраняет купцов в дороге, он также вселяет в них ум и лукавство, помогающее им перехитрить других.
Принимая значительное участие в жизни людей, Гермес в то же время является самым быстрым послом Зевса и искусным исполнителем его приказаний. В этом качестве его часто изображают поэты. С помощью своей золотой крылатой обуви он быстрее ветра мчится через земли и моря, чтобы выполнить поручения своего отца Зевса или других олимпийцев. Так, Зевс посылает его к нимфе Калипсо передать приказание о том, чтобы она отпустила Одиссея; к Эгисфу, чтобы удержать его от убийства Агамемнона; к Энею, чтобы принудить его к быстрому отъезду от Карфагена. Ему достаются иногда и более трудные поручения, например, убийство стоглазого стража Аргоса. В этом мифе стоглазый Аргос, несомненно, означает усеянное звездами небо. Гермес, бог ветра и дождя, делает его невидимым посредством вызванных им облаков.
Будучи посланником богов, Гермес является прообразом всех земных герольдов, которые в древности служили царям как посредники во всех трудных делах, и поэтому постоянно носит герольдский жезл. Это тот самый жезл, который некогда подарил ему Аполлон; он состоял из трех ветвей, одна из которых образовывала рукоятку, две других расходились вилкообразно и на конце сплетались в узел. Лишь позднее две последние ветви были обращены в змей. Этим жезлом Гермес наводит глубокий сон и пробуждает спящих. С этим жезлом сопровождает он души в преисподнюю. Всякая душа, покинув этот свет, предпринимает свое путешествие в царство теней в сопровождении Гермеса. В случаях, когда для предсказания вызывается дух кого-либо из усопших, он препровождает их души снова на землю. Таким образом он сделался посредником между двумя царствами. Так как сны тоже исходят из преисподней, то, естественно, их посылает спящим Гермес. Поэтому его молили перед отходом ко сну о хороших сновидениях.
Но самое идеальное представление о Гермесе заключалось в том, что под его специальным покровительством воспитывались юноши. В самом деле, можно ли было найти лучший образец для греческого юношества, чем посла богов, достигшего одинакового совершенства, как в физическом, так и в духовном отношении? Он самый быстрый бегун, самый ловкий метатель диска и кулачный боец, и если не выступает, подобно Аполлону, представителем высшего проявления духа, то все же обладает высшим практическим рассудком, которому греки придавали такое большое значение. Места состязаний и гимназии поэтому считались его учреждениями и их украшали его изображениями. Исходя из представления о Гермесе как о наставнике юношества, поэты сделали его даже изобретателем письменности. Ему приписывалось также искусство красноречия, на что греки остроумно намекали, принося ему в жертву преимущественно языки убитых животных.
Римский Меркурий, как уже показывает его имя (от mercari вести торговлю), был для римлян исключительно богом торговли и имел мало общего с греческим Гермесом. Его культ был введен вместе с культом Цереры, но остался чисто плебейским. Сословие купцов почитало в нем своего покровителя и приносило жертвы ему и его матери Майе в майские дни.
Первые художественные изображения бога представляли его то пастухом (несущим барана), то герольдом послом богов, но всегда в виде сильного бородатого мужа. Впоследствии Гермес приобрел более юношеский облик. С тех пор он всегда является безбородым, в полном расцвете юношеской силы, с широкой грудью, стройными и сильными ногами, слегка вьющимися волосами. Во внешнем образе бога удивительно соединены привлекательность и сила. Выражение ласковой благосклонности, витающей вокруг его тонких губ, и умный, пытливый взгляд задумчиво наклоненной головы — главные черты, из которых слагается образ Гермеса на фризе Парфенона