Четыреста лет тому назад, 23 февраля 1551 г., в царских палатах в Москве были открыты заседания церковного собора, составившего свои определения в ста главах и известного поэтому в истории под именем Стоглавого .

В первые сто с небольшим лет Стоглав пользовался незыблемым авторитетом. Постановления его считались непререкаемыми и. обязательными.

Но со средины XVII в. отношение к Стоглаву изменилось. Московский собор 1666-1667 гг., санкционировавший произведенные патр. Никоном исправления богослужебных чинов и обрядов, естественно, не мог одобрить такие постановления Стоглава, как сугубая аллилуиа и двоеперстие.

С этого времени отношение к Стоглаву стало различным. Противники Никоновых исправлений, старообрядцы всех толков и согласий, попрежнему придавали Стоглаву каноническое значение и в своей полемике с православными ссылались на Стоглав наравне с книгами Священного Писания, Творениями св. Отцов и постановлениями Вселенских Соборов. Совсем иным было отношение к Стоглаву у представителей Православной Церкви. Отрицая каноническое достоинство Стоглава, некоторые из них сомневались в самой подлинности дошедшего до нас текста его. Интересно отметить, что у одних и тех же лиц отношение к Стоглаву в разные времена было неодинаковым. Митрополит Платон (Левшин) сначала готов был признавать Стоглав «законно составленным» . Несколько позднее он заподозрил подлинность Стоглава в качестве действительного соборного уложения 1551 года. «Что собор был, и на нем были о предложенных от царя вопросах рассуждения и заготовлены на то положения, в том нет сомнения. Но чтобы тот собор те положения утвердил, никак нельзя увериться». Свое предположение Митрополит Платон мотивирует следующими соображениями: 1) подлинного соборного деяния, скрепленного подписями участников собора, не сохранилось; 2) о Стоглавом соборе не упоминают ни летописи, ни Степенная книга, составленная Митрополитом Макарием .

Это мнение было поддержано епископом Пензенским Иннокентием (Смирновым) и получило подтверждение в трудах Митрополита Московского Филарета, который даже сомневался в праве Стоглава называться церковным собором. «Какое доверие, какое послушание заслуживает, заслуживает ли даже имя церковного собора такой собор, который, в подтверждение своих мнений, употребляет ложь, и приписывает св. отцам и св. апостолам учение и правила, совсем небывалыя»? Митрополит Макарий и другие православные русские архиереи, участники собора, по предположению Митрополита Филарета, были введены в заблуждение или книгами, писанными с неисправных переводов, или доверием к какому-либо мнимому знатоку отеческих писаний и церковных правил, превратившему свои личные ошибки в ошибки целого собрания. Особенно обращает внимание Митрополит Филарет на погрешности в 31, 40 и 42 главах . В других местах своих сочинений и даже в тех же цитируемых «Беседах к глаголемому старообрядцу», Митрополит Филарет готов сомневаться в подлинности Стоглава как соборного уложения, усматривая в нем неверности и подлоги.

Подлинность Стоглава вслед за Митрополитом Филаретом отрицали и другие церковные писатели: Филарет, архиеп. Черниговский , Игнатий, архиеп. Воронежский , Митрополит Макарий и другие авторы.

Как исторический памятник XVI века, отражающий не только церковную жизнь, но и многие другие культурные и бытовые явления в жизни русского народа того времени, Стоглав привлекал к себе внимание и светских историков. Η. М. Карамзин считает Стоглав «знаменитее» других церковных соборов, бывших в Киеве, Владимире и Москве. Руководящую роль на соборе 1551 г. Карамзин приписывает самому царю, который «мыслил и советовал», а духовенство «только следовало его указаниям...» . С. М. Соловьев довольно мрачными чертами обрисовал состояние русского общества XVI в., когда даже культурные верхи его не шли дальше простой внешности, и младенчествовавшая мысль не шла дальше таких несущественных вопросов, как двоить или троить аллилуию, двоеперстие или троеперстие следует применять при крестном знамении и т. п.

Высказывания о Стоглаве С. М. Соловьева вызвали критические замечания со стороны И. В. Беляева, который доказывал разумность, целесообразность и своевременность постановлений собора 1551 г. И. В. Беляев защищает собор от нападок Соловьева . В своих работах И. В. Беляев отмечает, что Стоглав представляет действительное уложение собора 1551 года, обязательное для исполнения на местах . Мнение И. В. Беляева было встречено сочувственно рядом ученых, но вызвало и возражения . По вопросу о подлинности и каноничности Стоглава вспыхнула дискуссия, не приведшая к общепринятым выводам. Однако, она заставила некоторых ученых изменить свою прежнюю точку зрения на Стоглав. Так, например, Митрополит Макарий в шестом томе «Истории Русской Церкви» уже признает подлинность Стоглава, как «книги соборной» .

По вопросу о происхождении Стоглава много света пролили исследования И. Н. Жданова , Н. Лебедева , В. И. Жмакина и некоторых др. авторов . В предисловии к третьему изданию текста Стоглава Казанской Духовной Академией мы читаем: «Все более важные вопросы о Стоглаве уже решены. Теперь никто, кроме самых темных людей, не станет считать его ни канонической книгой православной русской церкви, ни подлинными - неповрежденными актами самого собора. Исследовано, дознано и доказано, по крайней мере, в общих чертах, что эта книга составлена кем-нибудь, может быть, даже членом стоглавого собора (1551 г.), но уже после собора, из черновых записок, бывших или приготовленных только для рассмотрения на соборе, но не рассмотренных (всецело), не приведенных в форме церковных постановлений, не утвержденных подписями и не обнародованных для руководства» . Это суждение нельзя признать, однако, правильным.

Далеко не «самыми темными людьми» следует считать В. И. Жмакина, Е. Е. Голубинского, А. С. Павлова, А. Я. Шпакова и некотрых других, которые признавали подлинность Стоглава, как соборного уложения, т. е. «кодексом постановлений, написанным, утвержденным и введенным в действие» .

Последним словом русской церковно-исторической науки о Стоглаве можно считать названную нами выше магистерскую диссертацию священника Д. Стефановича: «О Стоглаве. Его происхождение, редакция и состав». Спб., 1909 г. Автор, основательно изучивший огромную литературу о Столаве, приходит к выводу, что «далеко еще не все, касающееся этого памятника, надлежащим образом освещено и разрешено: много еще предстоит вложить труда и научной энергии в эту область». В частности, нерешенным остается вопрос о подлинности Стоглава и его каноническом достоинстве. Д. Стефанович готов признать за Стоглавом эти свойства. «При беспристрастном взгляде на дело, ничто не препятствует усвоять Стоглаву каноническое достоинство, считать его сборником церковных постановлений собора 1551 года, направленных к поднятию весьма многих сторон тогдашней русской церковно-общественной жизни» .

Инициативу созыва в Москве в 1551 г. церковного собора текст Стоглава приписывает самому царю, Ивану Васильевичу, и связывает его с другими его мероприятиями общегосударственного значения, говоря, что царь «подвижеся не токмо о устроении земском, но и многоразличных церковных исправлений...» . Для этих церковных «исправлений» и был созван в Москве собор под председательством Митрополита Макария. На соборе присутствовали почти все тогдашние русские епископы. Участвовали на соборе и многие архимандриты и игумены .

Η. М. Карамзин, как мы уже упоминали, руководящую роль на соборе приписывает царю Ивану, умаляя значение духовенства; но другие исследователи, не отрицая крупного и даже руководящего значения царя Ивана на соборе, считают, что проекты церковных преобразований были составлены окружающими царя лицами и, в частности, членом «Избранной Рады».

Заседания собора открылись речью царя. «Молю, святейшие отцы мои, - говорил он, - аще обретох благодать пред вами, утвердите в мя любовь, яко приснаго вам сына и не обленитеся изрещи слово к благочестию единомысленно о православной нашей христианстей вере и о благостоянии святых божиих церквах и нашем благочестивом царствии и о устроении всего православного хрестьянства» . Не без основания царь Иван призывает членов собора к единомыслию. Очевидно, он опасается возможности конфликта между «иосифлянами» и «заволжскими старцами», особенно тогда, когда вопрос коснется монастырских земель. Разногласие могло возникнуть и по другим вопросам.

Открыв своею речью соборные заседания, царь Иван Васильевич указал собору программу деятельности. Программа эта была выражена в форме так называемых «царских вопросов», которые собор должен был обсудить и дать на них «ответы», т. е. вынести соответствующие решения . Всех вопросов в Стоглаве насчитывается 69, причем они подразделяются на две группы: к первой относится 37 вопросов, ко второй 32. Вопросы эти касаются самых разнообразных сторон жизни не только церковной, но также государственной и общественной.

Предлагаемые царем вопросы расположены были не в системе и касаются разных сторон церковно-общественной жизни. Наряду с вопросом о двуперстии и сугубой аллилуии ставится вопрос о брадобритии. Чисто литургические вопросы переплетаются с вопросами о запрещении поединков. Рассуждение о школьном обучении, естественно, следует за вопросом, откуда брать грамотных лиц для посвящения в священника и диакона. Здесь еще имеется логическая связь, но этого нельзя сказать о большинстве предложенных собору вопросов.

Отцы собора на все предложенные вопросы давали соответствующие ответы, которые и составляют соборные решения «Стоглава». На некоторые ответы мы не находим соответствующего вопроса.

В Стоглаве заметно чувствуется серьезное отношение участников собора к возложенной на них задаче. На соборе 1551 г. были поставлены все волновавшие русский церковный мир того времени вопросы. В его постановлениях ярко обрисовано положение Русской Православной Церкви и во внутреннем ее устройстве и в отношении к обществу и государству. Без всякого преувеличения можно сказать, что Стоглав - крупное явление в истории Русской Церкви, поворотный пункт, наложивший отпечаток на целую эпоху; для ближайшего и даже для отдаленного последующего времени Стоглав по ряду вопросов имел значение действующего и руководственного права .

богослужения обычно делят на четыре периода: 1) от принятия христианства до смерти митрополита Киприана (1406); 2) от смерти митр. Киприана до Стоглавого собора (1406-1551); 3) от Стоглавого собора до Московского собора (1666-1667) и 4) от 1667 г. до наших дней .

Первый период характеризуется полною зависимостью богослужения Православной Русской Церкви от богослужения церкви греческой; второй - появлением в богослужебной практике Русской Церкви чинопоследований двух редакций: греческой и сербской. Как известно, в это время к нам, на Русь, проникали в большом количестве книги из южно-русских земель, в том числе и богослужебные. Само собой понятно, что строгое единообразие богослужебных чинов при этом нарушалось. Стоглавый собор пытался привести богослужебный порядок в Русской Церкви к единству, но эта попытка оказалась неудачной, так как она коснулась только отдельных частностей и проводилась по личному усмотрению отдельных участников собора. Тем не менее собор сознавал необходимость упорядочить богослужение Русской Церкви, осмыслить его, ввести в употребление исправные богослужебные книги, ввести порядок в чтении и пении, улучшить постановку иконописания. По мере сил и разумения собор 1551 г. и действовал в этом направлении .

Литургические постановления Стоглава можно распределить на несколько групп. Одни из них касаются времени и порядка совершения церковных служб, другие говорят о богослужебных предметах: крестах, иконах и богослужебных книгах; третьи содержат указания относительно двуперстия для крестного знамения, сугубой аллилуии, благоговейного стояния и благочиния в храме и т. д.

Участники Стоглавого собора стремятся внести точное выполнение церковного устава и единообразие при совершении церковных служб, и в то же время «ничтоже претворяюще». Ко времени Стоглавого собора единообразия в церковных чинах не было, а отцы собора не могли установить критерия, какие именно богослужебные чины были правильными, а какие «претворенными». «Божественные книги, - говорилось на соборе, - писцы пишут с неправленных переводов, а написав не правят же. Опись к описи прибывает и недописи и точки непрямые; и по тем книгам в церквах Божиих чтут и поют, и учатся и пишут с них...» .

По поводу этих неисправных книг Стоглав дал (27-я гл.) протопопам, старейшим священникам и избранным священникам такое распоряжение: «... а которые будут святыя книги евангелие и апостолы и псалтыри и прочая книги в коейждо церкви обрящете неправлено и описливы, и вы бы те все святыя книги с добрых переводов справливали соборне занеже священныя правила о том запрещают и не повелевают неправленных книг в церковь вносити, ниже по них пети» . Стоглав при этом не указывает, где справщикам взять эти добрые переводы и каким критерием они могут пользоваться при определении качеств этих переводов. В области благих пожеланий остается и постановление (28-я гл.) Стоглава о том, чтобы эти же протопопы, старейшие и избранные священники следили, чтобы писцы переписывали священные книги с «добрых переводов», а переписанное подвергали правке и только после правки пускали их в продажу. Обнаруженные в продаже неправленные книги подлежали изъятию и, после правки, должны были отдаваться в церкви, не имеющие достаточного комплекта церковно-богослужебных книг .

Большое внимание уделял Стоглав иконописанию . Он потребовал (43-я гл.), чтобы иконописцы отличались высоконравственной жизнью и с благоговением выполняли свою работу и «с превеликим тщанием» писали образ Христа Спасителя, Богоматери и святых, «смотря на образ древних живописцев», и «с добрых образцов». Строгой жизни и искусных живописцев Стоглав поручает особому вниманию епископов. Таким высоконравственным и искусным живописцам Стоглав разрешает иметь у себя учеников. Навыкший в иконописном деле ученик представляет образец своей работы епископу, который, на основании ее и при наличии положительных данных о жизни молодого живописца, предоставляет ему право самостоятельно заниматься иконописанием. Но если мастер даст о своем ученике неверные и пристрастные положительные сведения, то он будет подлежать запрещению, а ученику будет запрещено заниматься иконописанием. Если мастер, по зависти или боясь конкуренции, о своем ученике представит неверные отрицательные данные и это будет обнаружено, то он будет подлежать запрещению, а ученик получит достойную для него честь. Иконописцам самоучкам, которые пишут иконы «не учася, самовольством и самоволкою и не по образу», Стоглав повелевает поучиться у хороших мастеров и только в случае обнаружения успехов разрешает продолжать свое дело. Вообще же Стоглав требует, чтобы «гораздые» иконописцы и их ученики писали «с древних образцов, а от самосмышления бы своими догадками Божества не описывали» .

Имеются данные утверждать, что постановления Стоглава об иконописании проводились в жизнь и в XVII веке .

Стоглав прилагает старания к тому, чтобы внести порядок в отправление церковных служб. Он вооружается против практиковавшегося в некоторых церквах многогласия, называя это явление «великим безчинством», требует благоговейного стояния в церкви и много внимания уделяет совершению некоторых таинств, например, крещения, брака.

Достойно внимания рассуждение Стоглава о кандидатах во священники и диаконы.

Отцы собора постановили в Москве и по другим городам, при домах хорошо грамотных священников, диаконов и дьяков, завести училища для обучения в них грамоте, чтению и письму и «церковному четию псалтырному» детей не только местного духовенства, но и детей светских родителей. Ближайшее назначение этих школ - подготовлять лиц, которые по пришествии в возраст были бы достойными «священнического чину» .

Не могли участники собора 1551 г. оставить без рассмотрения и монастырский вопрос. Наряду с истинными христианскими подвижниками, подлинными богатырями духа, имелись в монастырях и некоторые отрицательные явления, для изжития которых приняты специальные постановления, записанные в сорок девятой главе Стоглава. Настоятели - архимандриты и игумены должны в монастырях действовать «по божественному уставу, священным правилам и преданию святых начальников, ничтоже претворяще о всем по монастырскому чину...» .

Не будем касаться здесь решений Стоглавого собора по вопросу о двуперстии и сугубой аллилуии, - эти решения осуждены и отменены Большим Московским Собором 1666-1667 гг.

Если сделать общую оценку постановлений Стоглавого собора с точки зрения церковно-исторической и церковно-правовой, то без труда можно заметить, что отцы собора коснулись разных сторон церковно-общественной жизни, стремились устранить все ярко бросавшиеся в глаза недостатки в этой жизни, разрешить все вопросы, волновавшие православного человека того времени. Как источник для изучения церковной жизни XVI в., Стоглав незаменим. В своих постановлениях отцы собора исходили из тех источников и пособий, из которых и должен был исходить церковный собор того времени: Слово Божие, правила св. Апостолов, Вселенских и поместных соборов; церковный устав, перешедший к нам из Греции и вошедший в состав Кормчей; постановления прежних русских соборов, а иногда и установившаяся практика. С этой стороны постановления Стоглава не представляют чего-либо существенно нового в Русской Церкви. Если позднее некоторые решения Стоглавого собора были отменены Большим Московским Собором, то было бы все же непростительным отрицать значение Стоглавого собора.

Стоглавый собор 1551 г. (кратко)

Стогла́вым собо́ром историки привыкли называть земской и церковный собор, проходивший в городе Москве с двадцать третьего по одиннадцатое мая 1551 года при участии Ивана Грозного, представителей Боярской думы и высшего духовенства. Сам собор проходил в Успенском соборе Кремля.

Сторону духовенства на Стоглавом соборе представлял митрополит Макарий (он же был и председателем собора), а также такие архиепископы как:

· Феодосий из Коломенской епархии;

· Феодосий из Новгородской епархии;

· Трифон (Суздальская епархия);

· Савва (Крутицкая епархия);

· Никандр из Ростовской епархии;

· Киприан из Пермской епархии;

· Касьян из Рязанской епархии;

· Гурий из Смоленской епархии;

· Акакий из Тверской епархии.

Данный же собор был сформирован по инициативе Сильвестра и Макария. При этом, текст повестки составлял Сильвестр. В данном соборе нашло выражение противостояние нестяжателей и иосифлян. Первых из них полностью поддерживал сам правитель (и даже надеялся провести секуляризацию). Решения собора, которые были выражены в ста главах (отсюда и пошло название собора), при этом, имели довольно компромиссный характер.

Сегодня дата проведения данного собора вызывает споры. Е. Голубинский настаивает на дате двадцать третье февраля, а вот священник Д. Стефанович пишет в своей магистерской диссертации, что начало Собора состоялось не ранее первых чисел января 1551 года, а вот окончится он мог и двадцать третьего числа (февраля) месяц спустя. И только к маю участниками была составлена редакция соборных решений.

Русский царь представил собору уставные грамоты и новый Судебник, прося подробно изучить их и рассудить, стоят ли они быть оглашёнными и утверждёнными. При этом, в царской речи, которую он произносил на Стоглавом соборе, он называл собственных бояр хищниками, лихоимцами, впавшими в крайности хищений и корысти, а также повселюдно творящими несправедливый суд над русским народом. Однако, в той же речи, правитель признавал невозможность исправления всех разорений и обид, кои произошли от лихоимания и безрассудства властей, упрашивая оставить друг – другу тяготы и вражды. Там же, на Стоглавом соборе царь дал подтверждение тому, что он предписал своим боярам помириться на некоторое время со всеми христианскими душами своего государства.

Большинство решений было достигнуто, однако некоторые из них были отменены другим (Московским) собором от 1667 года (например, часть, касающаяся проведения обрядов).

Выявляя бесценные сокровища Церкви – ее святых подвижников, прославляя их, Митрополит Макарий не забывал и о церковных нестроениях, для искоренения которых он предпринимал энергичные меры. Мудрый архипастырский подход выразился в том, что он прежде всего ставит на подсвечник Церкви ее славу – святых угодников, прославленных на Соборах 1547–1549 гг., и с их благодатной помощью выявляет и устраняет различные недостатки в обществе. Так в полной степени исполнялся призыв апостола Павла: “Посему и мы, имея вокруг себя такое облако свидетелей, свергнем с себя всякое бремя и запинающий нас и с терпением будем проходить предлежащее нам поприще” ().

Рассмотрением различных подобных вопросов занимался Стоглавый Собор . Начало работы Собора происходило таким образом: “В лето 7059-е (1551) месяца февраля в 23 день Быша сии вопроси и ответы многи о различных церковных чинех в царствующем граде Москве в царских полатех от благоверного и благовенчанного царя и государя и великого князя Ивана Васильевича всея Русии самодержца к отцу его Макарию Митрополиту всея Русии и ко всему священному Собору Руския Митрополия самобывших тут: Феодосия, архиепископа Великого Новаграда и Пскова; Никандра, архиепископа Ростовского; Трифона, епископа Суздальского и Торуского; епископа Смоленского и Брянского Гурия; Касьяна, епископа Рязанского; Акакия, епископа Тверского и Кашинского; Феодосия, епископа Коломенского и Каширского; Савы, епископа Сарского и Подонского; Киприана, епископа Пермского и Волоцкого, с честными архимандриты и игумены” . Автор-составитель соборных документов, подобно гимнографам, прославляющим участников Вселенских Соборов, называет сшедшихся в Москву иерархов “небопарными орлами”, “легка крила имуща”. Об их пришествии в Москву говорится: “И бе чудно зрение, яко весь богоспасаемый град красящеся отец пришествием” .

О Стоглавом Соборе, как и о Соборах “новых чудотворцев” 1547, 1549 гг., современники-летописцы ничего не говорят. Сообщения о Стоглаве можно встретить в более поздних летописях . Л. В. Черепнин справедливо отмечает, что летописные заметки о Стоглаве XVII века “восходят в качестве источника к тексту самого памятника” .

При многоплановости содержания материалов Собора можно, однако, усмотреть некоторое их деление по тематике. В первых четырех главах содержится исторический материал о подготовке и начале работы Собора, о его составе, о речах царя к участникам Собора. В них молодой царь обращается с молитвой ко Святой Троице, ангелам, святым, называет имена “великих чудотворцев иже в нашей земли Великия Росии в чудотворениях просиявших” (гл. 3, с. 261). Он также рассказывает о Соборах, на которых были канонизованы “великие светильники новые чудотворны многими и неизреченными чудесы прославляеми Богом” (гл. 4, с. 266). Затем говорится, что работе Стоглавого Собора предшествовали молебны и моления в соборной церкви Пречистой Богородицы, после чего царь, говоря о нестроениях, обращается к собравшимся: “…о всем о сем довольно себе духовне посоветуйте. И на среди Собора сие нам возвестите, и мы вашего святительскаго совета и дела требуем и советовати с вами желаем о Боже утвержати нестройное во благо” (гл. 4, с. 267).

Следующая, пятая, глава излагает подряд тридцать семь самых различных вопросов царя, обращенных к участникам Собора, с намерением к прекращению нестроений. Царь говорит: “Отец мой Макарий Митрополит всеа Русии и все архиепископы и епископы, возрите во свои домы, поручены вам от Бога святительства пастырства вашего о святых Божиих церквах и о честных иконах и о всяком церковном строении, чтобы по святым церквам звонили и пели по Божественному уставу и по священным правилам. И ныне бо видим и слышим кроме Божественного устава многие церковные чины не сполна совершаются не по священным правилом и не по уставу. И вы бы о всех тех церковных чинех разсудив и указ учинили по Божественному уставу и по священным правилом сполна” (гл. 5, вопр. 1, с. 268). В главах, начиная с 6 по 40, содержатся ответы отцов Собора на вопросы царя, которые стремятся искоренить выявленные недостатки, “да ничтоже во святых церквах, кроме священных и Божественных правил сотворяется, ниже презрено будет нашим нерадением” (гл. 6, сс. 277–278).

Сорок первая глава содержит еще тридцать два царских вопроса, причем на этот раз ответы приводятся наряду с вопросами, разделяясь только фразой: “И о том ответ”. Последующие главы, начиная с сорок второй, представляют собою только “ответы”, то есть только постановления без всяких предварительных вопросов. Тематика этих решений может быть повторяющейся с предыдущими вопросами и ответами или принципиально новой. В последних двух главах (99 и 100) говорится о посылке документов Собора в Троице-Сергиев монастырь к находящемуся там бывшему Митрополиту Иоасафу (†1555) и его ответ – мнение о соборных материалах .

Читая Стоглав, можно подумать, что инициатива созыва Собора, его работа, то есть вопросы, – все принадлежит царю. Е. Голубинский с этим не согласен, он видит в осуществлении Стоглава инициативу Святителя Макария ; о большой роли Митрополита говорят и другие исследователи. К тому же в материалах Собора нашли отражение послания и документы Митрополита Макария. Для святителя Макария характерны скромность и смирение, что проявлялось в предоставлении инициативы самому царю . Вначале молодой самодержец говорит о Соборе 1547 г.: “В седьмоенадесять лето возраста осия благодать Святаго Духа и коснуся разуму моему. Взыде на память мне и вожделе и возревнова душа моя, великое и неистощимое богатство от многих времен при прародителех наших сокровено и забвению предано. Великие светильники новые чудотворцы многими и неизреченными чудесы прославляемы Богом…” (гл. 4, с. 266). В семнадцать лет у молодого царя, воспитывавшегося без родителей, появление таких мыслей могло возникнуть только под влиянием Святителя Макария. Такая же картина, надо полагать, и с инициативой созыва и проведения Стоглавого Собора. Можно говорить, что атмосфера необходимости исправлений и реформ зрела в Русской Церкви. Об этом говорит “Челобитная иноков царю Ивану Васильевичу”, опубликованная Г. З. Кунцевичем (СПб., 1912) . И Митрополит Макарий явился лучшим выразителем этих чаяний, придав им соборные формы. Святитель – великий организатор, почитатель отечественных подвижников, духовный собиратель Руси и вдохновитель великих начинаний своего времени . А. Зимин справедливо считает: “Весь текст решений Стоглава убеждает нас, что он составлен под влиянием Митрополита Макария” .

В целом вопросы, которых касался собор, были самыми различными. Это церковный суд, архиерейские и монастырские вотчины, внешность христианина и его поведение, церковное благочиние и дисциплина, церковная иконопись и духовное просвещение и прочее. На Стоглавом Соборе было предпринято усилие централизовать и унифицировать структуру Русской Церкви и управления ею. Во второй серии вопросов царь в самом начале обращается к иерархам со словами: “…и уставили бы есте старосты поповские надо всеми священники брежения ради церковнаго” (гл. 5, вопр. 1, с. 268). Завершает царские вопросы “соборный” ответ, где очень подробно говорится о введении в Церкви института “благочинных”. “И того ради церковного чина в царствующем граде Москве и по всем градом Росийского царствия Руския Митрополия повелехом избирати протопопом в коемждо граде по царскому повелению и по благословению святительскому священников искуссных добрых и житием непорочных. В царствующем граде Москве достоит быти седми старостам поповским и седми сбором по уложению царскому, да к ним избирати десятских добрых же священников искусных житием непорочных же. Так же и по всем градом уставити старосты священники и десяцкие, где сколько пригоже в котором городе. А по селом и по погостом, и по волостем по всей земли уставити у попов десятцкие священники” (гл. 6, с. 278). Как и иконникам Стоглав предписывает, чтобы избранные священники были “искусны, добры и житием непорочны”. Священник Димитрий Стефанович в своем труде цитирует текст указа от 17 февраля 1551 г., где перечисляется назначенное духовенство для “брежения церковного” в Москве . Своего рода инструкцией для избираемых старост могла служить 34 глава Стоглава. Она так и начинается: “Священным протопопом по соборным церквам, а старостам священником и десяцким по всем церквам дозирати почасту…” (гл. 34, с. 297) . В их компетенцию входили такие вопросы как образ жизни приходского духовенства, отчетность перед высшей иерархией, душепопечительство врученной паствы . В следующей главе на примере “благочиний” Москвы дается порядок крестных ходов в течение всего года.

Собор касается такого важного вопроса, как финансово-экономическое положение церковных учреждений в свете церковно-государственных взаимоотношений . В второй серии вопросов царь говорит о монастырях, которые получали “ругу” от государства в виде денег, хлеба, вина и т. д. при Василии III (†1533), затем Елене (†1538) (гл. 5, вопр. 31, с. 275). В главе 75 (сс. 352–353) указываются меры для поднятия благочиния в монастырях, о совершении молитв за монастырских вкладчиков. Одновременно в тексте цитируется речь государя: “И так де у меня, царя, поимали много по всем монастырем…” Монастырям Собор предписывает государю более не стужать, “разве великия нужда”. К этому вопросу Собор возвращается еще, давая “Ответ о милостыне и о руге по многим монастырем” (гл. 97, сс. 372–373). Вначале описывается, как руги давалась при Василии III, затем при Елене Глинской, наконец, в – малолетство Иоанна Грозного. Поэтому в материалах говорится: “И о том тебе государю благочестивому царю велети известно обыскати”. Говоря о проведении подобной ревизии, Собор подчеркивает: “Которым будет убогим монастырем и церквам можно без той руги прожити, и то, государь, в твоей царской воли, а которым будет убогим монастырем и святым церквам без твоей руги впредь прожити неневозможно, и тебе, благочестивому царю, достойно и праведно таковых пожаловати” (гл. 97, с. 373).

Сотой главой материалов является отзыв на них бывшего митрополита Иоасафа. 101 глава датирована 11 мая 1551 г. В ней говорится, чтобы Церкви впредь без ведома царя не приобретали вотчин. Более того, изучение актового материала показывает, что в мае был осуществлен пересмотр различных монастырских грамот. С. М. Каштанов насчитал 246 грамот, сохранившихся до наших дней . Он характеризует это мероприятие так: “Цель майской ревизии тарханов заключалась не в рассмотрении отдельных конкретных грамот, а в широком проведении в жизнь принципа централизации государственных финансов путем ограничения главных податных привилегий” монастырей . Подтверждались грамоты конца правления и Василия III, так как в них, как правило, монастыри не освобождались от основных проездных и торговых привилегий. В подписи на грамоте митрополичьему дому “разрешался беспошлинный проезд только один раз в году” . Все это позволяет сделать еще один вывод. Хотя у нас нет перечня настоятелей монастырей, находившихся в 1551 г. в Москве, но мы вправе говорить, что это было самое представительное церковное собрание за весь предшествующий период.

Собор отменил подсудность монастырей светской власти (гл. 37, с. 340). Утверждая подсудность духовенства высшей иерархии, Стоглав делает важную оговорку: “А в которое время митрополиту не поможется, ино в свое место повелевает судити архимандритов, и игуменов, и игумений, и протопопов, и весь священнический и иноческий чин в духовных делех Сарскому и Подонскому владыце со всеми архимандриты и игумены, соборне, по тем же священным правилом” (гл. 68, с. 341). Данная оговорка весьма важна, так как известно, что Митрополит Макарий был к тому времени в преклонном возрасте и даже хотел решить вопрос о своем уходе на покой . Его многогранная церковная и культурно-просветительная деятельность требовала много сил и времени, и не мала была у него и административная нагрузка. “Судебная власть Митрополита над настоятелями зафиксирована в грамотах Троице-Сергиеву, Симонову, Московскому Новоспасскому, Чудову, Серпуховскому владычному, Троицкому Махрищскому, Федоровскому Переславль-Залесскому, Троицкому Данилову, Владимирскому Рождественскому, Владимирскому Спасскому, Чухломскому Корнильеву, Торопецкому Троицкому монастырям, Дмитриевскому собору во Владимире” . Обозревая многогранную церковно-административную и культурно-просветительную деятельность святителя Макария, приходится удивляться его умению и организаторским способностям. Поэтому представляется весьма промыслительным, что на Стоглавом Соборе старец-иерарх был умолен остаться на первосвятительском престоле, и это послужило ко благу Церкви.

Разбирая некоторые вопросы иконографического характера, Стоглавый Собор предписывает: “Писати живописцем иконы с древних образов, как греческие живописцы писали и как писал Андрей Рублев и прочии пресловущии живописцы” (гл. 41, вопр. 1, с. 303). В 43 главе Собор (сс. 314–315) очень подробно останавливается на важности и святости иконописного дела, подчеркивая высокий образ иконописца: “Подобает быти живописцу смирену, кротку, благоговейну, непразднословцу, не смехотворцу, несварливу, независтливу, непьяницы, неграбежнику, неубийцы” (гл. 43, с. 314). Мастера-иконописцы должны, не утаивая секретов, передавать свое мастерство ученикам. Высший надзор за иконописанием поручается иерархии. Архиепископы и епископы должны по вышеотмеченному принципу о “благочинных” избрать “во своем пределе живописцов нарочитых мастеров да им приказывати надо всеми иконописцы смотрити” (гл. 43, с. 315). Как показывают источники, во исполнение данного соборного указания в Москве были “надо всеми иконникы установлены четыре старосты иконникы, а велено имь над всеми иконникы смотрити” . Характеризуя деятельность Стоглавого Собора, В. Г. Брюсова подчеркивает, что “в условиях расширения границ Московского государства непосредственное руководство местными иконописными мастерскими стало практически невозможным, понадобились указания общероссийского масштаба, которые и были осуществлены Стоглавым Собором 1551 года” . Как считает Н. Андреев, в соборных определениях об иконописи отразились воззрения самого Митрополита Макария . А отец Димитрий Стефанович отмечает: “В ряду других постановлений – это одни из наиболее удачных и благотворных. Доказательством их плодотворности может служить то, что в иконописных подлинниках второй половины XVI в. и на протяжении всего XVII в. глава 43-я весьма часто встречается в качестве руководственного наставления для иконописцев” .

Что же касается такого важного вида церковного искусства как пение, то соборные суждения известны исключительно в контексте богослужения и благочиния .

Стоглав говорит о важности и необходимости духовного образования и обучения, чтобы у “священников и у дьяконов и у дьяков учинити в домех училища” (гл. 26, с. 291). Решение данной задачи, как видим, Собор возлагает на духовенство. Это соборное постановление представляет большую важность. “Школа на Руси здесь впервые является предметом заботливости целого Собора, царя и русских иерархов. Мы не имеем точных данных, в какой мере были осуществлены определения Собора об учреждении школ на всей Руси; но что поставления соборные не остались мертвой буквою, в этом убеждают нас «наказы», разосланные по епархиям” .

Стоглавый Собор уделил большое внимание исправлению книжной продукции . Из материалов мы узнаем, что книги в XVI в. изготавливались на продажу. Собор предписывал – переписанные книги сверять с оригиналом, выявляя и исправляя ошибки. В противном случае он дает указание изымать неправленные книги “даром безо всякаго зазору, да, исправив отдавали в церкви, которые будут книгами скудны” (гл. 28, с. 292).

Материалы Стоглава содержат ссылки на цитаты из канонических правил Вселенских и Поместных Соборов и святых Отец, из Священного Писания и богослужебных текстов, творений святителей Григория Богослова, Василия Великого, митрополита Ираклийского Никиты, преподобных Исаака Сирина, Симеона Дивногорца, приводятся тексты постановлений императоров Константина и Мануила Комнина, равноапостольного князя Владимира, поучения Русских Митрополитов, святителей Петра, Киприана, Фотия, преподобного Иосифа Волоцкого и др. Поэтому соборные главы приобретают более нарративный, назидательный характер, опираясь при этом на древнюю и русскую церковные богословско-канонические традиции.

Академик Д. С. Лихачев отмечает: “В «деяния» Стоглавого Собора внесена сильная художественная струя. Стоглав – факт литературы в той же мере, как и факт деловой письменности” . Это можно наглядно показать на следующем примере. При написании второй главы в речи царя “составитель Стоглава не имел под руками текста этой речи и сам воспроизвел ее по памяти, литературно обработав”, – пишет С. О. Шмидт . В действительности же за основу этой главы был взят текст “От Шестоденьца избрано о животех” из канонического памятника “Мерило праведное” . Н. Дурново говорит, что “Мерило праведное” активно использовалось при создании текста всего Стоглава. В Древней Руси нередко именно таким образом составлялись новые литературные произведения. Интересно, что у святителя Макария, как известно, имелась рукопись “Мерила праведного” . Таким образом, мы видим, что Стоглав как памятник литературы отвечает древнерусским требованиям этикетности повествования и использования цитат .

Наблюдения над языком постановлений Стоглава обогащают его характеристику: “Он совмещает в себе различные языковые стихии: церковнославянский язык, с одной стороны, и язык деловой письменности – с другой. В этом памятнике немалое место принадлежит изложению речей участников Собора, прибывших в Москву из разных областей Руси, он изобилует суждениями и рассуждениями Отцов Церкви по поводу рассматриваемых на Соборе вопросов. Эти части Стоглава сближают его с памятниками высокого книжного языка, в основе своей – церковнославянского. Вместе с тем в Стоглаве можно обнаружить элементы разговорной речи и при этом не только штампов, усвоенных деловой письменностью, но живой разговорной речи участников Собора, в какой-то мере просочившейся в текст книги, несмотря на ее литературную обработку” . Очевидно, подобная направленность и необычность, а также формальное отсутствие подписей участников Собора в конце деяний явились причиной сомнения в их подлинности, высказывавшихся в XIX в. в ходе полемики со старообрядцами .

Стоглавый Собор выступает против своевольства скоморохов, азартных игр и обращается к государственной власти с призывом принимать по отношению к ним пресекающие меры (гл. 41, вопр. 19–20, с. 308). Много говорится о жизни христианина, когда запрещаются негативные явления, с одной стороны, и с другой – даются наставления к добродетельной жизни. Этим проникнут весь текст материалов. Предписывая необходимость чтения во время богослужения Толкового Евангелия “Златоуста” и других книг, Стоглав подчеркивает важность этого – “на поучение и на просвещение и на истинное покаяние и на добрыя дела всем православным хрестьяном в душевную пользу” (гл. 6, с. 278).

Такая забота Стоглава о жизни христианина нашла продолжение и завершение в другом памятнике древнерусской письменности, современном данной эпохе – Домострое, написанном священником Сильвестром, сподвижником Митрополита Макария. Немаловажным является и тот факт, что, по мнению исследователей, он принимал участие в создании Стоглава . Этот памятник дает “широкие” рекомендации – как устроить свой дом так, чтобы зайти в него – было “как в рай войти” (§ 38). В “Домострое” перед читателем развертывается грандиозная картина семейного идеального быта и идеального поведения хозяев и слуг . Все это вместе свидетельствует о проникновении церковности в структуру древнерусской жизни и быта, о воцерковлении мира.

На Соборе 1551 г. были утверждены некоторые особенности, которые в XVII в. были преданы проклятию. Имеется в виду двоение Аллилуиа (гл. 42, с. 313), двоеперстие при совершении крестного знамения (гл. 31, сс. 294–295), постановление о нестрижении бороды (гл. 40, сс. 301–302), что до настоящего времени удержано в старообрядческой среде . Сомнения о правильности пения Аллилуиа имели место еще в Новгороде при архиепископе Геннадии (1484–1504), причем обычай двоить Аллилуиа был некогда и в Греческой Церкви. Таким образом, Стоглав только унифицировал имевшиеся в Русской Церкви разногласия в богослужебной практике . То же самое можно сказать и о перстосложении . Что же касается брадобрития, то оно непременно ассоциировалось на Руси с уподоблением латинянам или же с безнравственностью и было при этом поводом для нареканий. Ф. Буслаев по этому поводу говорит следующее: “Борода, занимающая такое важное место в греческом и русских подлинниках, стала, вместе с тем, символом русской народности, русской старины и предания. Ненависть к латинству, ведущая свое начало в нашей литературе даже с XI века, и потом, впоследствии, ближайшее знакомство и столкновение наших предков с западными народами в XV и особенно в XVI веке способствовали русскому человеку к составлению понятия о том, что борода, как признак отчуждения от латинства, есть существенный признак всякого православного, и что бритье бороды – дело неправославное, еретическая выдумка на соблазн и растление добрых нравов” .

После окончания работы Собора деятельный Митрополит рассылает указы и наказные грамоты с его постановлениями. В грамоте, присланной в Симоновский монастырь, есть приписка: “Да с тою же грамотою послати по монастырем поучение главы, ис тое же соборные книги выписати глава 49, глава 50, глава 51-я, 52-я, глава 75-я, 76-я, 67-я, 68-я, глава 31-я царских вопросов, глава 68-я” . Это говорит об энергичном распространении решений Собора по городам, монастырям. И действительно до нас дошли тексты и других таких наказов, посланных, например, во Владимир и Каргополь . Материалы Стоглава нашли также отражение в современной им актовой письменности и различных памятниках последующего времени .

Исследователи отмечают положительное значение Стоглава в жизни Русской Церкви. Его предшественником по исправлению недостатков на Руси был, по мнению Е. Голубинского, Владимирский Собор 1274 г. Характерно сопоставление Стоглава и в международном контексте. Е. Голубинский сравнивает его с Тридентским Собором, проходившим почти одновременно в Римской Церкви. Историк отмечает, что Стоглавый Собор по своей цели и значению был “несравненно выше римско-католического” . Протоиерей Петр Румянцев, много потрудившийся в русских заграничных храмах, описывает, как в Швеции “11 февраля 1577 года король открыл народное собрание знаменитою речью, напоминающею отчасти речь Иоанна Грозного на Стоглавом Соборе” .

Отмечается также откровенность, с которою высказывается Стоглав о недостатках с целью их искоренения. Ф. Буслаев говорит, что в Стоглаве “все новое и чужое запечатлено клеймом проклятия и вечной гибели; все же свое, родное, испокон веков идущее по старине и преданию, свято и спасительно” . С похвалой говорит К. Заусцинский о мерах, принятых Стоглавом к исправлению общества, так как “на первом плане поставлены духовные средства, увещания и убеждения; наказание большей частью ограничивается церковною епитимией, и только в весьма редких случаях предоставляется царю, его «царской заповеди и грозе» . Историк Митрополит Макарий (Булгаков; †1882) называет Стоглавый Собор важнейшим “из всех Соборов, какие только были доселе в Церкви Русской” .

Стоглавый Собор современен Судебнику 1550 г. Это наглядно показывает интенсивность работы юридической мысли Древней Руси того времени . Высказываются соображения, что Судебник был утвержден на этом Соборе . Поэтому замечательный русский канонист А. С. Павлов говорит, что “Соборное уложение 1651 года представляет собой опыт кодификации всего действующего русского права” . В отличие же от Судебника, Соборные постановления, как это было отмечено раньше, являются одновремено памятником литературно-богословской мысли.

Решения Стоглавого Собора оказали большое влияние на церковно-общественную жизнь. Многие вопросы впервые получили на нем церковное осмысление. “Если сделать общую оценку постановлений Стоглавого Собора с точки зрения церковно-исторической и церковно-правовой, то без труда можно заметить, что отцы Собора коснулись разных сторон церковно-общественной жизни, стремились устранить все ярко бросавшиеся в глаза недостатки в этой жизни, разрешить все вопросы, волновавшие православного человека того времени. Как источник для изучения церковной жизни XVI в., Стоглав незаменим” .

Высокую оценку получил Собор и в исследовании отца Димитрия Стефановича, чей труд до сих пор является едва ли не самым главным по данному поводу. Он пишет: “…Стоглав и как литературный, и как законодательный памятник представляет собою редкое и выдающееся явление в истории русского церковного права: это – один из поворотных столбов, наложивший собою сильный отпечаток на целую эпоху, такой памятник, в котором весьма многие труды предшествующего времени нашли свое удачное завершение, и который для ближайшего и даже отдаленного последующего времени имел значение действующего и руководственного права” . “Стоглавый Собор, по мнению Н. Лебедева, представляет собою не только одно из самых замечательнейших действий Всероссийского Митрополита Макария, но и одно из важнейших событий в целой русской истории” . В обширном своде соборных постановлений решения Собора не только излагаются, но и комментируются, подкрепляются авторитетом предшествующих Соборов и поучений отцов Церкви и т. д. Стоглавый Собор тесно взаимосвязан своим содержанием, языком, направленностью с современными ему литературными памятниками. Материалы Собора – яркий памятник стремления русского общества середины XVI в. к исправлению и обновлению. Поэтому Стоглав являет собой незаменимый источник сведений о жизни русского общества XVI в.

Приложение

“Лета 7059-го месяца февраля в 17 повелением благочестиваго царя и христолюбиваго великаго князя Ивана Василиевича всеа Русии самодержца и по благословению преосвященнаго Макария Митрополита всеа Русии и преосвященнейших архиепископов и епископов и всего священнаго Собора Руския Митрополия изобрали священницы и диакони старост в царьствующем граде Москве во оба города и на посад за Неглинну и в Черторие трех старост Димитриевьскаго попа Феодора на Воздвиженской улицы, да от Иоанна Предтечи с Орбата попа Леонтия, да из Чертория изо Олексеева монастыря из девичия из предела от Преображения Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа попа Дмитрея; а на Болшей посад и за Яузу дву старост: Предтечинского попа Григория ис Котелников, да от Гаврила святаго // попа Андрея из Мясников, а за реку за Москву изобрали в старосты архангельскаго попа из Руновки, а в новой город и в старой изобрали от зачатия святыя Анны попа Иосифа из Нового города. А церквей за Неглимною и в Чертории 113, а попов 120, а дияконов 73, и всех попов и дияконов за Неглимною и в Чертолии 193 человека. А на болшем Посаде и за Яузою – церквей 107, а попов 108, а диаконов 70 и всех попов и дияконов на Болшем Посаде и за Яузою 178 человек. И в Старом городе церквей 42, а протопопов и попов 92, а дияконов 38, а попов 39, а дияконов 27 и всех попов и дияконов в обеих городех 196 человек. И всех церквей во обеих городех и на посадех 6 сот 42 церкви и как по тем святым церквам розчитати храмы старосты и пятидесятских и десятских священников и дияконов и всего Московского царьства обеих городов и Заполия елико как вместит по вашему разсужению” (ГИМ. Собр. А. С. Уварова 578/482», в лл. 308–309 об.).

Список сокращений

ВИ – Вопросы истории,

ГИМ – Государственный Исторический музей,

ЖМНП – Журнал Министерства народного просвещения (СПб.),

ЖМП – Журнал Московской Патриархии,

ОЛДП – Общество любителей древней письменности (Спб.),

ПДПИ – Памятники древней письменности и искусства (Спб.),

ПЛДР – Памятники литературы Древней Руси,

СКиКДР – Словарь книжников и книжности Древней Руси,

ТОДРЛ – Труды Отдела древнерусской литературы,

ХЧ – Христианское чтение (СПДА),

ЧОИДР – Чтения в Обществе истории и древностей Российских.

Библиографию изданий соборных деяний и исследований о Стоглаве см. СКиКДР (список сокращений см. в конце статьи). Вып. 2 (вторая половина XIV-XVI вв.). Ч. 2. Л-Я . Л., 1989, сc. 426–427. Следует отметить, что введение к указанной французской публикации Стоглава (Le Stoglav ou les cent chapitres. Ed. E. Duchesne . Paris, 1920) было несколько ранее опубликовано автором отдельной статьей (Duchesne E . Le Concile de 1551 et le Stoglav // Revue historigue. Paris, 1919, pp. 99–64).

Российское законодательство X-XX веков. Т. 2. Законодательство периода образования и укрепления Русского централизованного государства. М., 1985, с. 258; Стоглав. Казань, 1862, сс. 18–19. Далее текст данного памятника цитируется на строке с указанием страницы современного издания.

Об архиереях-участниках Стоглавого Собора см. Лебедев Н . Стоглавый Собор (1551 года). Опыт изложения его внутренней истории. М., 1882, сс. 36–47; Бочкарев В . Стоглав и история Собора 1551 года. Историко-канонический очерк. Юхнов, 1906, сс. 11–29; Свящ. Д. Стефанович . О Стоглаве. Его происхождение, редакции и состав. К истории памятников древнерусского церковного права. СПб., 1909, сс. 60–63; Российское законодательство X-XX. Т. 2, сс. 404–406. Некоторые исследователи склонны видеть в участниках Собора представителей партий (“стяжателей” или “нестяжателей”), а в его материалах – результаты борьбы, компромиссов и группировок. А. М. Сахаров, А. А. Зимин, В. И. Корецкий пишут: “Председательствующий на Соборе Митрополит Макарий опирался на подавляющее «иосифлянское» большинство Только епископ Рязанский Кассиан выражал «нестяжательскую» оппозицию” (Русское Православие: вехи истории. М., 1989, с. 117). На наш взгляд данная проблема отражает не столько историческое явление, сколько историографическое. По этому поводу см. Ostrowski D . Church Polemics and Monastic Land Acquisitin in Sixteenth-Century Muscovy // The Slavonic and East European Revew. 1986. Vol. 64. № 3. июля, pp. 355–379; Курукин И. В . Заметки о “нестяжательстве” и “осифляне” (историографическая традиция и источники) // Вопросы источниковедения и историографии истории СССР. Дооктябрьский период. Сб. статей. М., 1981, cс. 57–76.

Черепнин Л. В. Земские Соборы русского государства в XVI-XVII вв. М., 1978, с. 78. См. также Свящ. Д. Стефанович . О Стоглаве, с. 43.

См. Яковлев В. А. К литературной истории древнерусских сборников. Опыт исследования “Измарагда”. Одесса, 1893, с. 41; Попов К . Блаженный Диадох (V-го века), епископ Фотики Древнего Эпира и его творения. Киев, 1903, с. 6.

Священник Димитрий Стефанович считает, что деление соборных материалов на сто глав обязано Митрополиту Иоасафу, беседовавшему “с Сильвестром, Серапионом и Герасимовым Ленковым”, привезшими материалы в Троицкий монастырь (Свящ. Д. Стефанович . О Стоглаве, с. 90). Но на наш взгляд, такое деление стоит в связи с современным им памятником, о чем см. выше.

Голубинский Е . История Русской Церкви. Т. 2. Ч. 1, сс. 776–779. См. также Макарий, Митрополит Московский . История Русской церкви в период разделения ее на две Митрополии. Т. 6. Изд. 2. СПб., 1887, с. 233.

В этом можно усмотреть и некоторую традицию, восходящую к истокам Византии, когда, например, в 325 г. никто иной как именно император Константин предложил термин “Единосущный” (см. Лебедев А . П . Вселенские Соборы IV и V веков. Сергиев Посад, 1896, сс. 22–23).

Сообщение об этом намерении в древнерусской письменности автор сделал 12 февраля 1910 г. в Обществе любителей древней письменности (ПДПИ. Т. 176. Отчеты о заседаниях имп. ОЛДП в 1907–1910 году (СПб.), 1911, отчеты за 1909–1910 годы, с. 25). В этом контексте можно рассматривать и материалы, опубликованные И. Н. Ждановым (Жданов И. Н . Сочинения. Т. 1. СПб., 1904, сс. 177–186).

См. Казански Н. Стоглавият Събор // Църковен вестник. София, 21.IV.1987, бр. 25–26, с. 14; Leonid Erzbischof von Jaroslavl und Rostov . Metropolit Makari von Moskau und ganz Ru?land. Hierarch in entscheidungsreicher Zeit // Stimme der Orthodoxie. 1963, № 12, S. 38.

Зимин А. А . И. С. Пересветов и его современники. Очерки по истории русской общественно-политической мысли середины XVI века. М., 1958, с. 99. Дополнительные соображения по этому поводу см. Черепанова О. А . Наблюдения над лексикой Стоглава (Лексика, связанная с понятиями духовной и культурной жизни) // Русская историческая лексикология и лексикография. Вып. 3. Межвузовский сборник. Л., 1983, с. 21.

Свящ. Д. Стефанович . О Стоглаве, сс. 85–86. Поскольку автор цитирует дословно только начало указа, но не конец, то ниже, в приложении, мы приводим тексты указа по этой же рукописи полностью.

План
Введение
1 История создания
2 Структура «Стоглава»
3 Основные положения «Стоглава»
3.1 Финансовые вопросы
3.2 Вопросы нравственности и контроля за жизнью духовенства и мирян
3.3 Вопросы богослужения
3.4 Церковный суд
3.5 Церковное землевладение

4 Значение Стоглава
Список литературы

Введение

Стоглав - сборник решений Стоглавого собора 1551 года; состоит из 100 глав. Название утвердилось с конца XVI века: сам текст памятника содержит и иные наименования: соборное уложение , царское и святительское уложение (гл. 99). Решения сборника касаются как религиозно-церковных, так и государственно-экономических вопросов в свете ожесточённых споров того времени о церковном землевладении; содержит разъяснения о соотношении норм государственного, судебного, уголовного права с церковным правом.

1. История создания

В связи с полемикой о подлинности и каноническом значении Стоглава, сложностью, нечеткостью и нелогичностью его структуры и состава проблема происхождения его текста является одной из основных в исторической литературе о Стоглаве и Стоглавом Соборе.

В 1551 году Иван IV принялся за дело созыва собора, считая себя преемником византийских императоров и не желая ни в чем от них отставать, в том числе и в созыве церковных соборов. Глава 2 «Стоглава», помимо описания открытия Собора и текста первой речи царя Собору, содержит сообщение о великой радости иерархов по поводу царского приглашения. Это объясняется не только данью уважения царю, но и тем, что духовенству этот Собор был необходим для разрешения ряда вопросов, приобретших к середине XVI века особую значимость. Это прежде всего вопросы укрепления церковной дисциплины среди духовенства, полномочия церковного суда, борьба против порочного поведения представителей церкви (пьянства, разврата, взяточничества), ростовщичества монастырей, против пережитков язычества среди населения, унификация церковных обрядов и служб, жесткая регламентация (а, по существу, введение своеобразной духовной цензуры) порядка переписки церковных книг, писания икон, строительства церквей и т. д. Созыв Собора по этим соображениям был не только оправдан, но и необходим.

Название первой главы («В лето 7059-е месяца февраля в 23 день…»), казалось бы, дает точную дату работы Стоглавого собора: 23 февраля 7059 г. (1551 г.). Однако исследователи расходятся во мнении, является ли эта дата указанием на начало заседаний Собора или определяет время начала составления Соборного уложения. Работу Собора можно разделить на два этапа - совещание с обсуждением ряда вопросов и обработка материала, хотя возможно, что это были одновременные процессы. Это предположение подтверждается и самой структурой «Стоглава», последовательностью расположения глав и их содержанием.

В первой главе в общих чертах намечена программа Собора: Собор отвечает на вопросы царя, который предлагал темы для соборного обсуждения. Участники Собора, как следует из текста, ограничивались высказыванием своих мнений по предложенным темам. В первой главе круг вопросов Собора излагается бегло, несколько путано, иногда приводятся ответы, иногда - нет. Составитель не имел здесь задачи целиком раскрыть содержание тех «исправлений», которыми занимался Собор. Но хотя составитель не всегда приводит ответы Собора на вопросы, он знакомит с документами, в соответствии с которыми принимались решения на Соборе. По существующим правилам Собор не имел права принять решение, расходившееся с канонической литературой. Часть памятников этой литературы упомянута в первой главе «Стоглава»: Правила святых апостолов, святых отцов церкви, Правила, установленные на Соборах духовенства, а также поучения канонизированных святых. В следующих главах этот список расширяется.

2. Структура «Стоглава»

В двух главах (5 и 41) содержатся царские вопросы, которые должны были обсуждать все участники Собора. Для составления вопросов царь привлек лиц из своего окружения, прежде всего членов «Избранной рады». Двое из них имели духовный сан (митрополит Макарий и протопоп Сильвестр), и поэтому их роль была значительна. Главы с 6 по 40 содержат ответы на некоторые из первых 37 вопросов царя. Продолжение ответов содержится в 42-й и последующих главах. Этот разрыв объясняется тем, что соборные прения по составлению ответов на царские вопросы, видимо, были прерваны появлением на Соборе царя. В течение дня, а может и нескольких дней, Собор решал вопросы совместно с царем. С этим связано, видимо, возникновение так называемых «вторых царских вопросов», которые изложены в 41 главе «Стоглава». Они касаются в основном вопросов богослужения и нравов мирян. Царские вопросы можно разделить на три группы:

1) преследующие интересы государственной казны (вопросы: 10, 12, 14, 15, 19, 30, 31);

2) обличающие беспорядки в святительстве и монастырском управлении, в монастырской жизни (вопросы: 2, 4, 7, 8, 9, 13, 16, 17, 20, 37);

3) касающиеся беспорядков в богослужении, обличающие предрассудки и нехристианскую жизнь мирян (вопросы: 1, 3, 5, 6, 11, 18, 21-29, 32-36).

Две последние группы вопросов направлены на укрепление нравственной стороны жизни духовенства и населения. Поскольку государство целиком перепоручало эту область церкви, видело в ней свою идеологическую опору, то естественным было для царя желание видеть церковь единой, пользующейся авторитетом у населения.

Среди особенностей структуры «Стоглава» следует особо выделить наличие 101-й главы - приговора о вотчинах. Она, видимо, была составлена после окончания работы Стоглавого собора и прибавлена к основному списку в качестве дополнения.

3. Основные положения «Стоглава»

Уложение Собора 1551 г. затронуло главные стороны церковной жизни; в нем были собраны и систематизированы все нормы действующего права Русской церкви. Исходным материалом, кроме канонических источников, послужили Кормчие книги, Устав св. Владимира, постановления Собора 1503 г., послания митрополитов.

Постановления «Стоглава» касаются архиерейских пошлин, церковного суда, дисциплины духовенства, монахов и мирян, богослужения, монастырских вотчин, народного образования и призрения нищих и других вопросов.

3.1. Финансовые вопросы

Вопреки постановлению Собора 1503 г. «Стоглав» разрешил взимание ставленнических пошлин, но установил для них, равно и как для треб, твердую таксу. При этом было решено, что все пошлины должны собирать не архиерейские чиновники, а поповские старосты с десятскими.

3.2. Вопросы нравственности и контроля за жизнью духовенства и мирян

Собор был вынужден признать существование известных беспорядков, порочивших русскую церковь, и даже угрожавших ее будущему (эти вопросы включены во 2 и 3 группы - см. выше).

Поэтому одним из самых важных нововведений Собора является повсеместное введение института поповских старост. Это были выборные от священников. Количество поповских старост в каждом городе определялось особо, видимо, епископами по царскому повелению. Собор определил количество старост лишь для Москвы - семь. Этому числу соответствовало и число соборов то есть центральных по значению в данном округе храмов. Поповские старосты должны были служить в соборах. В помощь им, согласно «Стоглаву», избирались из священников десятские. В селах и волостях избирались только десятские священники. «Стоглав» зафиксировал, что в обязанности этих выборных лиц входил контроль за правильным ведением службы в подведомственных церквях, за благочинием священников.

Собор 1551 г. вынес важное решение относительно «двойных» монастырей в которых одновременно проживали монашествующие обоих полов: монастырям было приписано строго соблюдать обособленность полов и выполнять общежительный устав. Но все это лишь было принято, а на практике осталось мертвой буквой.

В соборном постановлении осуждались распространенные в народном быту бесчинства и пережитки язычества: судебные поединки, скоморошеские представления, азартные игры, пьянство.

Другое постановление Собора касалось осуждения безбожных и еретических книг. Этими книгами были объявлены: «Secveta secvetovum», сборник средневековой мудрости, известный на Руси под названием «Аристотель», астрономические карты Эммануила Бена Якоба, называвшиеся у нас «Шестокрылом». Также был наложен запрет на общение с иностранцами, которые во времена Ивана Грозного стали все чаще приезжать в Россию.

3.3. Вопросы богослужения

Многие постановления «Стоглава» касаются богослужения. Часть из них были вынесены на обсуждение по инициативе самого Ивана IV, хотя несомненно что в этом вопросе им руководил митрополит Макарий.

Стоглав официально узаконил двоеперстное сложение при совершении крестного знамения и сугубую аллилуию в Московской Церкви. Соборный авторитет данных решений впоследствии стал основным аргументом старообрядчества.

Быть может, под влиянием Максима Грека Собор занялся вопросом об исправлении священных книг и постановил открыть в Москве типографию, где должны были печататься книги, исправленные по наиболее точным образцам. Но эта типография просуществовала недолго.

3.4. Церковный суд

«Стоглав» отменил «несудимые» грамоты, тем самым сделав все монастыри и приходские причты подсудными своим епископам. Светским судам он запретил судить духовных лиц. До этого церковный суд, вверявшийся епископами боярам, дьякам, десятникам, вызывал постоянные жалобы. Но об упразднении этих должностей Собор не мог и помышлять - они ведь существовали и при митрополитах Петре и Алексее. Поэтому было решено дать священникам право участия в судах через своих выборных старост и сотских. Но при этом законодатели совершенно позабыли определить роль этих представителей.

3.5. Церковное землевладение

Вы найдёте самую полную подборку текстов Стоглава, а так же узнаете историю возникновения и публикации данной книги. В конце приводим текст гражданским языком. Tот же текст можно скачать в виде pdf. Удивительно, но даже в 21 веке найти в сети данные постановления крайне сложно, хотя неприятности у этого важнейшего документа нашей истории начались уже через 100 лет после издания.

Решения сборника касаются как религиозно-церковных, так и государственно-экономических вопросов в свете ожесточённых споров того времени о церковном землевладении; содержит разъяснения о соотношении норм государственного, судебного, уголовного права с церковным правом.

Трагическая история

Царь Иоанн Грозный

Спустя сто лет после появления, Стоглав был намеренно предан забвению на государственном уровне как живое свидетельство катастровических по своему масштабу фальсификаций, сопровождавших церковную реформу патриарха Никона и царя Алексея Михайловича.Книга, как минимум на сто лет опередившая свою эпоху – в России и тем более в Европе – не издавалась на родине в течение 300 лет (!). Первое типографское издание вышло в свет лишь в 1860 году, причём в Англии! Лишь через два года в России был издан аналог. Публикация сопровождалась массированной кампанией по её дискредитации как исторического документа, что отодвинуло её полноценное исследование ещё почти на 50 лет. Толко после падения царской власти удалось понять истинный уровень развития страны до прихода к власти Романовых.

Проблема подлинности

В связи с полемикой о подлинности и каноническом значении Стоглава, политическим давлением властей и синодальной церкви проблема происхождения его текста была одной из основных в исторической литературе о Стоглаве и Стоглавом Соборе. До середины XIX века в литературе господствовало мнение о Стоглаве как о не подлинном соборном уложении 1551 года. Митрополит Платон из новообрядческой церкви, не сомневаясь в факте созыва Собора 1551 года, усомнился, однако, в том, что положения Стоглава были утверждены на этом Соборе…

Текст Стоглава первого официального издания в России (1862) и второго – в мире

Название: СТОГЛАВ
Издательство: Казань: Типография Губернского Правления, 1862. – 454 с.

Язык: русский (церковнославянский)
Год: 1862
Формат: PDF
Кол-во страниц: 454

В предисловии к первому отечественному изданию Стоглава, вышедшему в 1862 году было указано, что “Эта книга (Стоглав) - составлена кем-нибудь, может быть, даже членом Стоглавого собора (1551 г.), но уже после собора, из черновых записок, бывших или приготовленных только для рассмотрения на соборе, но не рассмотренных (всецело), не приведенных в формы церковных постановлений, не утвержденных подписями и не обнародованных для руководства” .

Ложь, грязь и гнустная клевета, предваряющая первое отечественное издание Стоглава показывает лицо того невежества, в которое погрузилась никонианская церковь после утраты связи с великой историей собственной страны…

Такая точка зрения объяснялась нежеланием признать подлинными решения официального органа, которые Русская Церковь впоследствии нашла ошибочными, и которыми руководствовались «раскольники».

Только после ряда находок И. Д. Беляева (в частности наказных списков по Стоглаву, неоспоримо подтвердивших факт принятия Стоглава на Соборе 1551 года) подлинность Стоглава была окончательно признана.

В дальнейшем историками Стоглав рассматривался как уникальный памятник русского права XVI века, дающий представление об образе жизни общества того времени, что, однако, не исключает того факта, что «в тексте Стоглава присутствуют явные вставки».

Удивительным оказывается и то, что даже в современном виртуальном пространстве разыскать текст решений по-прежнему непросто, поэтому сайт публикует его с превеликим удовольствием.

Текст Стоглава первого официального издания в мире (1860, Англия)

Название: Стоглав. Собор, бывший в Москве при великом государе, царе и великом князе Иване Васильевиче
Издательство: Лондон: Тип. Трюбнер и Ко Trubner & Co., 1860. – 239 с.
Язык: русский (церковнославянский)
Год: 1860
Формат: PDF
Кол-во страниц: 239

Первое за 300 лет (!) издание Стоглава, выпущенное в Англии. Разделение документа на 100 глав было, по мнению видного историка русской церкви Е.Е. Голубинского, не случайно: таким образом редактор Стоглава стремился предохранить книгу от произвольного сокращения последующими переписчиками, от пропусков ими несущественных, с их точки зрения, глав. Более ста лет Стоглав рассматривался как сборник постановлений непререкаемой авторитетности. Стоглав имеет огромное значение с как памятник церковно-государственного законодательства, а также в историческом, литературном и лингвистическом аспектах. Существует несколько списков «Стоглава». Почти все они открываются оглавлением или сказанием главам, где в качестве заглавия первой главы значатся слова, которые отражают содержание всего документа. Рукопись, послужившая основой для настоящего издания, принадлежала Н.А. Полевому. Издатели не стали ничего менять при печатании: без всякого изменения сохранен славяно-русский образ изложения, однообразность выражений. Сохранена, по словам издателя, «роскошная неграмотность в правописании, в окончаниях слов, в знаках препинаний». Подлинный текст XVI столетия сохранен полностью, что придает настоящему изданию особую ценность.

Рукопись Стоглава 17 века из архива Свято-Троицкой Сергиевой Лавры

СТОГЛАВ (постановления москов. Собора 1551 г.)

Полууст. четкий, современный, в четверть, 316 листов, заглавная заставка фигурная с золотом.

В 1776 г., по воле преосвящ. Платона, из ризницы взяты в библиотеку 134 книги, в том числе и настоящий Стоглавник писменной (Приб. Оп. 1767 г. № 121). С него-то снят список Рум. Муз. № ССССХХVІ, принадлежавший келарю Т. Сергиева монастыря Авраамию Подлесову в [приведена дата славянской цифирью] и (1642), а не в [приведена дата славянской цифирью] и (1600 г., см. подпис под № 249). Впереди также оглавление и копия с грамоты царевича Феодора Борисовича (24 сент. 1599 г.) к духовному отцу Т. Сергиева монастыря старцу Варсонофию Якимову. Равно и в конце, после 101 главы, содержащей соборный приговор о вотчинах (изд. отселе в Акт. Археогр. Экспед. т. 1, № 227), присовокуплены некоторыя выписки из правил вселенских Соборов, а в заключение замечены годы преставления всероссийскаго митрополита Алексия и Сергия игумена радонежскаго. Список с грамоты и последнее замечание приписаны другою рукою; первые пять листов порожние.

Текст Стоглава в электронном виде ГРАЖДАНСКИМ ШРИФТОМ

Текст постановлений Стоглава, набранного современным гражданским шрифтом (в тексте встречаются технические огрехи распознавания сканированного текста):

распознанный русский тест

Ниже приводим расширенное описание текста документа, позаимствованное из Википедии .

(предисловие к одному из современных изданий читайте ниже)

Стоглав пытался решить следующие насущные вопросы:

Укрепления церковной дисциплины среди духовенства и борьба против порочного поведения представителей церкви (пьянства, разврата, взяточничества), ростовщичества монастырей,
Унификации церковных обрядов и служб
Полномочий церковного суда,
Борьбы против пережитков язычества среди населения,
Жесткой регламентация (а, по существу, введение своеобразной духовной цензуры) порядка переписки церковных книг, писания икон, строительства церквей и т. д.

Фактически все эти вопросы актуальны сегодня как никогда.

Главы с 6 по 40 содержат ответы на некоторые из первых 37 вопросов царя. Продолжение ответов содержится в 42-й и последующих главах. Этот разрыв объясняется тем, что соборные прения по составлению ответов на царские вопросы, видимо, были прерваны появлением на Соборе царя. В течение дня, а может и нескольких дней, Собор решал вопросы совместно с царем. С этим связано, видимо, возникновение так называемых «вторых царских вопросов», которые изложены в 41 главе «Стоглава». Они касаются в основном вопросов богослужения и нравов мирян.

Царские вопросы можно разделить на три группы:

1. Преследующие интересы государственной казны (вопросы: 10, 12, 14, 15, 19, 30, 31);
2. Обличающие беспорядки в святительстве и монастырском управлении, в монастырской жизни (вопросы: 2, 4, 7, 8, 9, 13, 16, 17, 20, 37);
3. Касающиеся беспорядков в богослужении, обличающие предрассудки и нехристианскую жизнь мирян (вопросы: 1, 3, 5, 6, 11, 18, 21-29, 32-36).

ВВЕДЕНИЕ к СТОГЛАВУ с сайта “Копай глубже “

СТОГЛАВ – сборник постановлений церковно-земского собора, состоявшегося в 1551 в Москве. Название “Стоглав” утвердилось за этим сборником лишь с конца XVI в. В самом же тексте памятника упоминаются и иные наименования: или соборное уложение, или царское и святительское уложение (гл. 99).

Почти все списки открываются оглавлением или сказанием главам, где в качестве заглавия первой главы значатся слова, которые отражают содержание всего документа: Царские вопросы и соборные ответы о многоразличных церковных чинах. Заглавие первой главы служит в ряде списков наименованием всего документа.

Этот итоговый документ, составленный на соборе 1551 года, был при редактировании разбит на 100 глав, вероятно, в подражание царскому Судебнику 1550 года. Отсюда и название Стоглавник, впервые упомянутое в приписке к одному из списков памятника конца XVI в. С XVII в. стала употребляться более короткая форма этого слова – Стоглав. Поэтому и сам собор 1551 года получил в исторической литературе наименование Стоглавого.

Разделение документа на 100 глав было, по мнению историка русской церкви Е. Е,. Голубинского, не случайно: поступая так, редактор Стоглава стремился предохранить книгу от произвольного сокращения последующими переписчиками, от пропусков ими несущественных, с их точки зрения, глав1.

Деление на 100 глав весьма условно. Так же условно и название памятника, тем более что многие списки оканчиваются не сотой, а сто первой главой, которая содержит приговор цар со священным собором о вотчинах, датированный 11 мая 7059г. (1551г.). Эта дата рассматривается исследователями или как дата завершения обработки материалов Собора, в результате чего возник Стоглав2, или как дата закрытия собора3. Временем открытия Собора следует считать, как полагает Л. В. Черепнин, дату, указанную в первой главе,- 23 февраля 7059 г. (1551 г.). По мнению же Д. Стефановича, эта дата скорее всего указывает на начало редактирования Стоглава.

До второй половины XIX в. в литературе господствовало мнение о Стоглаве как о не подлинном соборном уложении 1551 года. Митрополит Платон (1829г.), не сомневаясь в факте созыва собора 1551 года, усомнился, однако, в том, что положения Стоглава были утверждены на этом соборе. Аргументами послужили летописи, в которых о соборе 1551 года он не нашел упоминаний, а также отсутствие скрепленного подписями и печатями списка Стоглава10. Действительно, подлинник до сих пор не разыскан. Однако это еще не довод для отрицания подлинности Стоглавого собора и его решений.

Взгляд митрополита Платона был господствующим до середины XIX в. Он повторялся и развивался другими иерархами русской церкви11. И даже в предисловии к первому отечественному изданию Стоглава, вышедшему в 1862 году, И. М. Добротворский (издатель Стоглава), основываясь на данных историков русской церкви, заявил, что “эта книга (Стоглав) – составлена кем-нибудь, может быть, даже членом Стоглавого собора (1551 г.), но уже после собора, из черновых записок, бывших или приготовленных только для рассмотрения на соборе, но не рассмотренных (всецело), не приведенных в формы церковных постановлений, не утвержденных подписями и не обнародованных для руководства”12-13. Такая точка зрения во многом объяснялась нежеланием признать подлинными решения официального органа, проводившие идеи, от которых ортодоксальная русская церковь впоследствии отказалась, и которыми руководствовались раскольники.

Отношение к вопросу о принадлежности Стоглава к собору 1551 года изменилось после обнаружения И. В. Беляевым наказных списков по Стоглаву. Постановления собора рассылались в виде циркулярных указов (наказных списков) и были обязательны к исполнению всем православным населением России. Более того, И. В. Беляеву удалось найти свидетельство одного летописца XVII в., которое убедило его в том, что Стоглав был сочинен собором 1551 года “именно в том объеме и форме, каковым он является в дошедших до нас списках”14. Новый взгляд был подтвержден находкой И. В. Беляевым так называемых наказных списков соборного уложения 1551 года15. Лишь некоторые исследователи, выработавшие свое мнение о Стоглаве до открытия наказных списков, пытались отстаивать прежние взгляды16, многие же – изменили их. В частности, митрополит Макарий, который обосновывал в своей “Истории русского раскола” взгляд на Стоглав как на документ не подлинный, в своей более поздней работе – “Истории русской церкви”17 – отказался от прежнего мнения, убежденный доводами И. В. Беляева.

Более ста лет Стоглав рассматривался как сборник постановлений непререкаемой авторитетности. Но отношение к нему резко изменилось после “большого” Московского церковного собора 1666-1667 гг. На нем были осуждены некоторые догматы утвержденные Стоглавым собором (о двуперстном крестном знамении, о сугубой аллилуйе, о брадобритии и др.). На Московском соборе было признано, что положения Стоглавого собора были написаны неразсудно, простотою и невежеством4. Вслед за этим стала подвергаться сомнениям подлинность Стоглава, а тем самым и его значение как законодательного акта. Стоглав стал предметом жарких споров между раскольниками-старообрядцами, которые возвели в ранг незыблемого закона постановления Стоглавого собора, и представителями ортодоксальной, официальной церкви, которые осудили Стоглав как плод заблуждения. Членам Стоглавого собора были предъявлены обвинения в невежестве, и, чтобы смыть с них позор, была выдвинута даже версия непричастности собора 1551 года к Стоглаву.

Первая попытка охарактеризовать Стоглав с позиций ортодоксальной церкви была предпринята Феофилактом Лопатинским в его работе “Обличение неправды раскольническия”. Общее мнение о Стоглаве и Стоглавом соборе было выражено этим автором витиевато и безапелляционно: “Собор сей, не токмо стоглавым, но и единоглавым не достоин нарещися, понеже… основан на единых баснех”5.

Уничтожающая критика участников Стоглавого собора и его деятельности содержится и в работе архиепископа Никифора Феотоки. Большинство участников собора из числа духовенства обвиняются им в невежестве. Стиль изложения Стоглава представляется автору чересчур простонародным и многословным6.

Собственно научное изучение Стоглава светскими авторами начинается в дореволюционной историографии под влиянием общего внимания к деятельности Земских соборов на Руси. Внимание это было связано с исторически обострившимся интересом в XIX в. к сословно-представительным учреждениям. Появляются и работы, всецело посвященные Стоглаву. Одними из первых были статьи И. В. Беляева и П. А. Безсонова об этом памятнике. И. В. Беляев в противовес предшествующим авторам высоко оценивал стиль и язык документа, отмечал одновременно и его простоту, и примеры ораторского витийства при изложении речей Грозного. Он обратил внимание на то, что “как собрание данных для изображения разных сторон русского быта XVI века Стоглав – памятник, ничем незаменимый”7. Столь же высокое мнение о достоинствах Стоглава выразил и П. А. Безсонов. Он подчеркивал, что в Стоглаве “затронуты все вопросы века, обрисовано все положение церкви в ее внутреннем устройстве, во всех сношениях и столкновениях с силою общества остального, с властию государства”8.

Д. Стефанович, изучавший Стоглав уже в 900-х годах, упрекнул обоих ученых в некоторой идеализации Стоглава, но все же признавал, что “Стоглав и как литературный, и как законодательный памятник представляет собою редкое и выдающееся явление в истории русского церковного права”9.

Из остальных работ второй половины XIX – начала XX вв. следует выделить исследование историка и литературоведа, академика И. Н. Жданова “Материалы для истории Стоглавого собора”18. Он собрал более двадцати грамот и наказных списков, в которых упоминается Соборное уложение 1551 года. Исследование Стоглава убедило автора, что вопросы, рассмотренные на соборе, касались “не только чисто церковных, но и государственных отношений. Рядом с вопросами о поведении духовных и монахов, о церковных обрядах, о нехристианских и ненравственных явлениях в быту народном, предлагались собору вопросы, касавшиеся церковно-государственных отношений… Этого мало; собору предстояло обсудить много такого, что имело уже чисто государственное значение”. Исходя из этого, И. Н. Жданов применил по отношению к собору 1551 года наименование церковно-земского собора. Это определение приняли впоследствии и другие ученые, в частности советские историки Л. В. Черепнин и С. О. Шмидт19. Стоглаву посвятили специальные исследования Н. Лебедев20, Д. Я. Шпаков21, И. М. Громогласов22, В. Н. Бочкарев23 и др. Не могли обойти молчанием Стоглав и авторы крупных курсов по истории русского права: В. Н. Латкин в “Лекциях по внешней истории русского права” специально уделил одну главу Стоглаву24; А. С. Павлов в “Курсе церковного права” рассматривает Стоглав как источник церковного права, который был отменен собором 1667 года лишь частично, в целом же он действовал до 1700 года, т. е. на протяжении полутора веков25; Е. Е. Голубинский в “Истории русской церкви” также оценивает Стоглав как кодекс канонического права26.

Наиболее значительный вклад в изучение Стоглава в дореволюционной историографии принадлежит Д. Стефановичу. В его исследовании дан обстоятельный историографический обзор предшествующей литературы о Стоглаве, рассмотрены различные издания его текста, сделан обзор всех найденных списков памятника и дана классификация их по редакциям, выяснены источники постановлений Стоглавого собора и решены многие другие вопросы.

Таким образом, в дореволюционной России Стоглав исследовали как церковные историки, так и светские. В их работах, однако, внимание уделялось главным образом изучению текста Стоглава с точки зрения богословия, давался скрупулезный юридический анализ норм церковного права, но не учитывались социально-экономические условия периода создания памятника. Советская историография во многом восполнила этот пробел.

В советской историко-правовой литературе Стоглав не подвергался специальному монографическому исследованию. Юристы Стоглавом вообще интересовались мало. Историки использовали его прежде всего как источник сведений по социально-экономическим, политическим, нравственно-религиозным и бытовым вопросам истории России XVI в.

К Стоглаву неоднократно обращался Н. М. Никольский в “Истории русской церкви”. Эта его работа была впервые издана в 1930 году и представляла собой фундаментальный и в то же время научно-популярный труд. При последующих переизданиях характер работы сохранился. Автор, обосновывая свой тезис о специфическом характере русского православия, в котором было мало собственно христианского учения и преобладало языческое содержание, ссылается на Стоглав, предоставляющий исследователю богатый иллюстративный материал27. Как иллюстративный материал использовались сведения из Стоглава и в “Очерках русской культуры XVI в. (в очерках А. К. Леонтьева “Нравы и обычаи” и А. М. Сахарова “Религия и церковь”28).

При изучении истории русской политической мысли советские исследователи также обращались к Стоглаву. Специальная глава была посвящена Стоглаву в монографии И. У. Будовница “Русская публицистика XVI в.”. Автор рассматривает Стоглавый собор как арену “столкновений между светской властью и церковной организацией”29, причем столкновении, окончившихся поражением царя в вопросах, касающихся церковных доходов. При оценке роли Ивана IV на соборе И. У. Будовниц следует точке зрения Н. М. Карамзина и видит в Иване IV активного политического деятеля, самостоятельно, без чьей-либо помощи проводившего линию на ограничение материального могущества церкви. Автор расширительно толкует круг проблем, обсуждавшихся на соборе, исходя из чего, можно предположить, что он относит Стоглавый собор к церковно-земским соборам.

А. А. Зимин продолжил исследование Стоглава как памятника русской публицистики XVI в.30. Автор разбирает политические взгляды участников собора. В отличие от И. У. Будовница он выделяет Сильвестра как политического деятеля, который готовил материалы для собора, в частности царские вопросы, и стоял за спиной царя, направляя его действия. А. А. Зимин рассматривает Стоглав как одно из звеньев в общей цепи реформ Ивана IV. Положение это получило развитие в вышедшей в 1960 году монографии А. А. Зимина “Реформы Ивана Грозного”. В данной работе автор так же, как в предыдущей, считает решение собора 1551 года компромиссом между иосифлянским большинством собора и нестяжательским окружением царя, отмечая при этом, что “основная масса решений Стоглава проводила в жизнь иосифлянскую программу”, причем программа секуляризации церковных земель потерпела полный провал31.

Решения Стоглавого собора как составная часть реформ середины XVI в. рассматриваются в работах Н. Е. Носова и С. О. Шмидта. Н. Е. Носов в монографии “Становление сословно-представительных учреждений в России” изучает решения собора в тесной связи с реформой земского управления. Особое внимание уделяется им роли собора 1551 года в решении земских дел и реорганизации суда. В связи с этим подчеркивается земский характер Стоглавого собора и его решений: утверждение Судебника 1550 года, одобрение “курса на примирение”, принятие уставной грамоты, положившей начало оформлению принципов местного самоуправления. Впрочем, такая точка зрения не является оригинальной: подавляющее большинство советских исследователей расценивают собор 1551 года именно как церковно-земский.

Н. Е. Носов уточнил общую оценку собора, данную Д. А. Зиминым. Так, борьбу на соборе различных течений автор рассматривает не только как противоборство нестяжателей и иосифлян, но и как часть общеполитической борьбы царской власти с сепаратистскими тенденциями крупных вотчинников. Результаты соборных решений выглядят с точки зрения Н. Е. Носова как более значительная победа сторонников царя, особенно в части ограничения политических привилегий крупного землевладения32, чем это представлялось А. А. Зимину. Рассматривая земельную политику правительства, автор прослеживает развитие правовых норм, регулировавших церковное землевладение, начиная с сентября 1550 года до майского приговора 1551 года и приходит к выводу, что на соборе были приняты существенные меры к ограничению церковного землевладения33.

С. О. Шмидт рассматривает только земские решения церковно-земского собора 1551 года. Он отвергает общераспространенные утверждения предшествующих авторов, что собор принял текст Судебника 1550 года. С. О. Шмидт полагал, что на Стоглавом соборе речь шла о приведении уставных грамот о местном самоуправлении в соответствие с Судебником 1550 года и их утверждении34.

Из работ, посвященных Стоглавому собору, нужно выделить главу В. И. Корецкого “Стоглавый собор” в книге “Церковь в истории России (IX в. – 1917 г.)”35 и статью Л. В. Черепнина “К истории “Стоглавого” собора” в сборнике “Средневековая Русь”36. Позднее эта статья почти без изменений вошла в монографию Л. В. Черепнина “Земские соборы Русского государства в XVI -XVII вв.”.

В. И. Корецкий рассматривает цели созыва собора, порядок его работы, основные вопросы, разбиравшиеся на соборе. Останавливаясь на решениях собора, автор прежде всего выделяет главы о церковном землевладении и суде, в которых, как он считает, отразился компромисс между иосифлянами и нестяжателями.

Глава, посвященная Стоглавому собору в монографии Л. В. Черепнина, носит во многом характер обобщения всего того, что было сказано об этом соборе ранее. Автор дает полную историографию вопроса и подробно обосновывает церковно-земский характер Стоглавого собора. Л. В. Черепнин отмечал, что в его работе основное внимание уделено Стоглавому собору, а не документу, принятому на нем. Тем не менее автор высказал немало ценных мыслей о структуре Стоглава, дал в ряде случаев текстологический анализ документа, что особенно важно, поскольку специального текстологического анализа этого памятника в литературе нет.

Таким образом, советские авторы, интерпретировавшие содержание Стоглава и использовавшие его в своих исследованиях, как правило, рассматривали этот памятник в тесной связи с социально-экономической и политической обстановкой в России первой половины – середины XVI в., с внутриклассовой (в том числе внутрицерковной) и классовой борьбой того времени, как органическую часть реформ правительства Ивана IV в середине XVI в. Они обращали при этом главное внимание на отражение в Стоглаве расстановки внутриклассовых и классовых сил в стране, на отражение в нем тенденций (подчас противоречивых) социально-политической и идейной борьбы того времени.

К началу XX в. было известно не менее 100 списков рукописного Стоглава. Обзор их был дан Д. Стефановичем37. Но после того, как была написана его монография, науке стали известны и новые списки. Их анализ и систематизацию никто пока еще не осуществил.

Д. Стефановичем был также довольно подробно рассмотрен вопрос об источниках Стоглава. Его внимание привлекли письменные документы, цитаты из которых использовались в памятнике. Одним из источников постановлений Стоглава являлась Библия. Впрочем, к этому авторитетнейшему для деятелей церкви источнику составители Стоглава обращались не слишком часто. Д. Стефанович насчитал всего около ста “стихов” во всем памятнике38. Причем некоторые из них приведены не полностью, другие пересказаны с отклонениями от “священного писания”. Это вызвало в дальнейшем обвинения составителей Стоглава в искажении текста Библии со стороны представителей официальной церкви. К источникам Стоглава относят также Кормчие (сборники апостольских, соборных и епископских правил и посланий, законов светской власти и других материалов, являвшихся руководством при управлении церковью, в церковном суде в славянских странах и распространявшихся в России с XIII в.) и книги историко-нравоучительного содержания. Вообще из Кормчих было сделано больше всего заимствований. Основным же источником постановлений Стоглава являлась церковная практика. Именно условия момента потребовали реформу церковного суда, введения института протопопов. Стоглав, таким образом, приспосабливал церковное устройство к условиям сословно-представительной монархии.

Одно из основных мест в содержании Стоглава занимают вопросы судоустройства, организации церковного суда. В литературе отмечалось, что Стоглав впервые дает возможность составить представление об устройстве епархиальных судов в средневековой России и судопроизводстве в них40. Действительно, с появлением Стоглава связана четкая регламентация устройства церковного суда, его юрисдикции, судопроизводства и т. д. Здесь особенно ясно видно, что постановления о церковных судах тесно связаны с общей судебной реформой Ивана Грозного40. О значении постановлений собора о церковном суде можно судить по тому, как они излагались в наказных списках Соборного уложения 1551 года: ввиду их особой важности эти постановления помещались в самом начале списков41. Несмотря на то что Стоглав был осужден и отменен Московским собором 1666-1667 гг., патриарх Адриан руководствовался постановлениями Стоглава о святительском суде даже после собора 1666-1667 гг. до 1701 года. Только с изданием Духовного регламента (1720г.) Стоглав потерял значение для русской православной церкви.

Стоглав – многоплановый памятник права. Как и другие памятники канонического права, он регулировал жизнь не только церковных людей, но и мирян. Регулирование брачно-семейных отношений, в частности, целиком осуществлялось церковным правом. Многие главы памятника посвящены регламентации именно этой сферы общественных отношений. В Стоглаве представлены яркие картины из жизни русского народа, его обычаи, уходящие корнями в языческую эпоху. Борьба с волхвами, чародеями, лжепророками отражается только в памятниках церковного права, составляющих значительную часть правовой системы Русского государства. Без Стоглава представление об образе жизни русских людей XVI в. было бы неполным.

Впервые Стоглав был опубликован в 1860 году вольной русской типографией Тюбнера в Лондоне, скорее всего кем-нибудь из старообрядцев, подписавшимся – “И. А.”. Д. Стефанович попытался объяснить отсутствие публикаций Стоглава в России не вмешательством церковной цензуры, а просто тем, что никто не брался за столь трудное дело42. В этом объяснении, возможно, есть доля правды. В рецензии на лондонское издание Стоглава43 была дана самая критическая оценка публикации. Отмечая наличие грубых ошибок в печатном тексте памятника, рецензент заключает, что “…в тысячу раз лучше иметь у себя рукописный Стоглав, или даже вовсе его не иметь, чем иметь печатный такой, в котором не только изменена “роскошная неграмотность XVI в.”, вещь немаловажная для любителей старины, но испорчен по местам самый текст, извращен самый смысл памятника”44. Перечисленные рецензентом недостатки объяснялись, видимо, стремлением издателей “перевести” Стоглав, осовременить его.

Через два года после публикации Стоглава в Лондоне появилось первое отечественное издание, подготовленное И. М. Добротворским45. Оно было выполнено в Казани совершенно самостоятельно, независимо от лондонского и получило высокую оценку в литературе. Д. Стефанович назвал его “первым опытом научного издания” Стоглава46. Текст казанского издания был дважды перепечатан без каких-либо изменений. Даже предисловие, написанное в 1862 году, было повторено дословно. Вторая публикация появилась в 1887 году, третья-в 1911 году.

В 1863 году Д. Е. Кожанчиков выпустил свое издание47. Оно получило в литературе такую же нелестную оценку, как и лондонское. Профессор Н. С. Тихонравов заявил, что он не придает никакого научного значения петербургскому изданию Стоглава, переполненному самыми грубыми ошибками, а профессор Н. И. Субботин назвал его даже “жалким”48. Д. Стефанович на четырех страницах этого издания насчитал 110 отклонений от оригинала и сделал заключение, что издание Д. Е. Кожанчикова едва ли лучше лондонского, “так что и научная ценность его очень невысока”49. Н. И. Субботин и Д. Стефанович выразили недоумение по поводу того, что Д. Е. Кожанчиков предпочел Краткую редакцию памятника Пространной, в то время как именно Пространная редакция является первоначальной. Отдавая предпочтение казанскому изданию, Д. Стефанович заметил, что, совмещая в себе обе редакции, казанское издание одно “содержит в себе то, что порознь дают лондонское и кожанчиковское издания, притом будучи свободно от недостатков этих обоих изданий”50.

Считая все предшествующие издания Стоглава не лишенными изъянов, профессор Н. И. Субботин предпринял в 1890 году свою попытку издания Стоглава51. Главным недостатком казанского издания он считал то, что в его основе лежит список не XVI, а XVII столетия, но, как справедливо заметил впоследствии Д. Стефанович, список XVII в., положенный в основу казанского издания52, стоит к оригиналу ближе, чем список, изданный Н. И. Субботиным53, хотя последний и относится к XVI столетию54.

Издание Н. И. Субботина выполнено по трем спискам XVI в., причем текст набран церковнославянским шрифтом, с соблюдением всех особенностей письма того времени, т. е. с титлами, ериками и т. п. Это в значительной степени затрудняет чтение памятника. Д. Стефанович упрекал Н. И. Субботина за то, что из трех списков Стоглава издатель выбрал худший в качестве основного, а по двум лучшим привел варианты. Это случилось потому, что, кроме научных целей, Н. И. Субботин преследовал еще и полемические. Издание было осуществлено ради старообрядцев, которым предоставлялась возможность сравнить печатный текст с рукописью из Хлудовской библиотеки в Никольском единоверческом монастыре с тем, чтобы развеять их сомнения в точности передачи текста Стоглава. Такое недоверие вполне могло быть объяснено тем, что все издания осуществлялись под надзором цензуры православной церкви. Во всяком случае, по мнению Д. Стефановича, увлечение издателя полемическими целями причинило ущерб научному достоинству его издания55.

После субботинского издания появились еще две публикации, каждая из которых передает текст Стоглава лишь по одному единственному списку. Первая, названная Макарьевским стоглавником56, представляет из себя публикацию списка 1595 года из Новгородской Софийско-братской библиотеки. В ней текст Стоглава отличается от других списков особым расположением глав. Вторая публикация – факсимильное воспроизведение одного из списков Стоглава57.

Из всех публикаций Стоглава предпочтение приходится отдать казанскому изданию, справедливо получившему одобрительную оценку специалистов. Оно выполнено на основании 7 списков, 4 из которых представляют собой списки полного текстsа Стоглава, а три других – отрывки, причем довольно значительные.

Настоящее издание текста Стоглава преследует лишь ограниченную цель – публикацию Стоглава по казанскому изданию, как наиболее близкому к первоначальному тексту. Такой подход к публикации обусловлен рядом причин. Издания Стоглава в настоящее время стали библиографической редкостью. Отсутствует какое-либо комментированное издание этого памятника. Нет источниковедческого (в том числе текстологического) исследования Стоглава в современной советской историографии, в исторической и историко-правовой науке. Задача такого исследования, которое, естественно, потребует многих усилий и времени58 – дело будущего.

Предлагаемая публикация сопровождается комментариями, необходимыми современному читателю для первичного понимания содержания глав этого ценнейшего источника по социально-экономической и политической истории средневековой России, по истории русского писаного и обычного права.

Текст дается по казанскому изданию 1911 года. В основу его положен список XVII в. Пространной редакции (список № 1). Разночтения даны по спискам указанного издания:

№2-список Пространной редакции XVII в. Этот список содержит главы 1-56;

№3-список XVIII в. Краткой редакции;

№ 4 – список 1848 г. Краткой редакции;

№ 5 – список Пространной редакции;

АИ – список конца XVI в. Пространной редакции. Разночтения даны по четырем главам (гл. гл. 66-69) этого списка, опубликованным в Актах исторических, т. 1, № 155;

В настоящем издании принят следующий порядок публикации Стоглава:

1) текст напечатан по правилам современной орфографии;

2) знаки препинания расставлены по современным правилам пунктуации;

3) буквенные обозначения чисел заменены цифровыми;

4) титлы раскрыты и все сокращения расшифрованы;

5) исправлены опечатки, вкравшиеся в казанское издание и замеченные Д. Стефановичем;

6) опущены разночтения, не имеющие существенного значения для историко-правового анализа памятника или для понимания текста документа.

1 Голубинский Е.Е. История русской церкви. М., 1900, т.2, полутом 1, с.782.
2 Стефанович Д. О Стоглаве. Его происхождение, редакции и состав. К истории памятников древнерусского церковного права. Спб., 1909, с. 89.
3 Черепнин Л. В. Земские соборы Русского государства в XVI – ХУПвв. М., 1978, с. 79.
4 Цит. по: Стоглав, изд. 2-е, Казань, 1887, с. III.
5 Феофилакт Лопатинский. Обличение неправды раскольническия. М., 1745, л 146-06.
6 Никифор Феотоки. Ответы на вопросы старообрядцев. М., 1800, с. 235.
7 Беляев И. В. Об историческом значении деяний Московского собора 1551 г. – Русская беседа. М. 1858, ч. IV, с. 18.
8 Безсонов П. А. Новость в русской литературе – издание Стоглава. – День, 1863, № 10, с. 16.
9 Стефанович Д. Указ, соч., с. 272.
10 См.: Платон (Левшин). Краткая российская церковная история. Т. 2.М.,1829,с. 30.
11 См., например: Иннокентий (Смирнов), епископ. Начертание церковной истории от библейских времен до XVIII в. Т. 2. М., 1849, с. 434-435.
12-13 Стоглав. Казань, 1862, с. 1.
14 Беляев И. В. Две выписки из летописного Сборника.- В кн.: Архив историко- юридических сведений, относящихся до России. М., 1850, ч. 1, отд. VI, с. 31.
15 Беляев И. В. Стоглав и наказные списки соборного уложения 1551 года. Правословное обозрение, 1863. Т. XI, с. 189-215.
16 См., в частности: Добротворский И. Д. Каноническая книга Стоглав или неканоническая? – Православный собеседник, 1863. Ч. 1, с. 317-336, 421-441; там же. Ч. 2, с. 76-98.
17 Макарий, митрополит Московский. История русской церкви. Т. 6. М., 1870, с. 219-246.
18 Жданов И. Н. Материалы для истории Стоглавого собора. – Журнал министерства народного просвещения, 1876, июль (ч. 186, отд. 2), с. 50-89; август (ч. 186, отд. 2), с. 173-225. Перепечатано: Жданов И. Н.Соч. Т. 1. Спб., 1904.
19 Черепнин Л. В. Земские соборы Русского государства в XVI – XVII вв., с. 81; Шмидт С. О. Становление российского самодержавства. Исследования социально-политической истории времени Ивана Грозного. М., 1973, с. 181.
20 Лебедев Н. Стоглавый собор (1551 г.). Опыт изложения его внутренней истории. – Чтения в обществе любителей духовного просвещения, январь 1882, М, 1882.
21 Шпаков А. Я. Стоглав. К вопросу об официальном или неофициальном происхождении этого памятника. Киев, 1903.
22 Громогласов И. М. Новая попытка решить старый вопрос о происхождении Стоглава. Рязань, 1905.
23 Бочкарев В. Стоглав и история Собора 1551 года. Историко-канонический очерк. Юхнов, 1906.
24 Латкин В. Ы. Лекции по внешней истории русского права. Спб., 1888.
25 Павлов А. С. Курс церковного права. Троице-Сергиева лавра, 1903, с. 170-174.
26 Голубинский Е. Е. История русской церкви. Т. 2, полутом I, с. 771-795.
27 Никольский Н. М. История русской церкви. М., 1983, с. 40, 42, 43, 45, 48 и др.
28 Очерки русской культуры XVI в. Ч. 2. М., 1977, с. 33-111.
29 Будовниц И. У. Русская публицистика XVI в. М. – Л., 1947, с. 245.
30 См.: А. А. Зимин, И. С. Пересветови его современники. Очерки истории русской общественно-политической мысли середины XVI в. М., 1958.
31 Зимин А. А. Реформы Ивана Грозного. Очерки социально-экономической и политической истории России XVI в. М., 1960, с. 99.Истории жизни

Эксклюзивное исследование сайта о том, какие в стране национальности, вероисповедания, динамика социо-экономических показателей на множестве примеров и сопоставлений.

Приглашаем всех присоединиться к нашим сообществам на других ресурсах:

Пожалуйста, простая просьба: пригласите в группу двоих своих друзей!

В контакте:

Вам также будет интересно:

Элинор фарджон седьмая принцесса Кто написал мартин пиппин в яблоневом саду

Элеанор (Элинор) Фарджон – английская детская писательница, родилась 13 февраля 1881 года....

Согласна на все Люси МонроСогласна на все

Согласна на все Люси Монро (Пока оценок нет) Название: Согласна на всеО книге «Согласна...

Что объединяет всех успешных людей?

Для того чтобы узнать секрет успеха, люди тратят массу времени, а специалисты,...

Что такое блуд в православии, и как за это наказывает бог Что делать невинной стороне

Против целомудрия (в обиходе часто - любое нарушение морали в сфере половых отношений);...

Головоломный путь к нестандартному мышлению

Популярное

Клеопатра: история царицы Египта

Каковы основные идеи Мартина Лютера и какова его роль в процессе Реформации?

Элинор фарджон седьмая принцесса Кто написал мартин пиппин в яблоневом саду

Согласна на все Люси МонроСогласна на все

Что объединяет всех успешных людей?

Что такое блуд в православии, и как за это наказывает бог Что делать невинной стороне

Головоломный путь к нестандартному мышлению

Стоглавый собор год и сущность. Стоглавый собор. Икона «Святая Троица»

Стоглавый собор 1551 г. (кратко)

Стоглавый собор 1551 г. (кратко)

Приложение

Список сокращений

Трагическая история

Проблема подлинности

Текст Стоглава первого официального издания в России (1862) и второго – в мире

Текст Стоглава первого официального издания в мире (1860, Англия)

Рукопись Стоглава 17 века из архива Свято-Троицкой Сергиевой Лавры

Текст Стоглава в электронном виде ГРАЖДАНСКИМ ШРИФТОМ

Стоглав пытался решить следующие насущные вопросы:

Царские вопросы можно разделить на три группы:

ВВЕДЕНИЕ к СТОГЛАВУ с сайта “Копай глубже “

Приглашаем всех присоединиться к нашим сообществам на других ресурсах:

Вам также будет интересно:

Форма поиска

Популярное

Клеопатра: история царицы Египта

Каковы основные идеи Мартина Лютера и какова его роль в процессе Реформации?

Элинор фарджон седьмая принцесса Кто написал мартин пиппин в яблоневом саду

Согласна на все Люси МонроСогласна на все

Что объединяет всех успешных людей?

Что такое блуд в православии, и как за это наказывает бог Что делать невинной стороне

Головоломный путь к нестандартному мышлению

Стоглавый собор год и сущность. Стоглавый собор. Икона «Святая Троица»

Стоглавый собор 1551 г. (кратко)

Стоглавый собор 1551 г. (кратко)

Приложение

Список сокращений

Трагическая история

Проблема подлинности

Текст Стоглава первого официального издания в России (1862) и второго – в мире

Текст Стоглава первого официального издания в мире (1860, Англия)

Рукопись Стоглава 17 века из архива Свято-Троицкой Сергиевой Лавры

Текст Стоглава в электронном виде ГРАЖДАНСКИМ ШРИФТОМ

Стоглав пытался решить следующие насущные вопросы:

Царские вопросы можно разделить на три группы:

ВВЕДЕНИЕ к СТОГЛАВУ с сайта “Копай глубже “

Приглашаем всех присоединиться к нашим сообществам на других ресурсах:

Вам также будет интересно: